Скитания

Аббат испытующе смотрел на Джордано. Тот задумался. Ему уже исполнилось двадцать лет, а что он видел, кроме Нолы и Неаполя? И вдруг – поездка во Флоренцию! Отправиться на север, совершить далекое путешествие, на месяц-другой вырваться из монастырских стен – что может быть заманчивее для бедного студента? И вдобавок, тетка Васта много рассказывала о своем родном городе, о его чудесных дворцах и храмах, о великолепных площадях, украшенных статуями и фонтанами. Его отец в молодости сражался за свободу Флоренции. И побывать там было давнишней мечтой Джордано.

Теперь представился случай осуществить эту мечту. Аббат предупреждает об опасности, но молодость не боится опасностей.

Все эти мысли быстро промелькнули в голове Джордано, и он почтительно склонился перед аббатом.

– Слушаю и повинуюсь, святой отец! – молвил он.

– Так и должен отвечать слуга ордена. Кого ты хотел бы взять с собой?

– С вашего разрешения, мессер, брата Алессо Ронка.

– Одобряю твой выбор. Брат Алессо глуп, но силен и верен, а это главное. Отец ключарь выдаст вам проездное свидетельство до Флоренции и обратно и снабдит всем необходимым на дорогу. Реликвию получишь у него же и помни, что это – одна из величайших святынь католической церкви. Иди, сын мой, и да будет над тобой благословение мое и святого Доминико!

Алессо Ронка с радостью согласился принять участие в далекой поездке с другом, особенно когда узнал, как она опасна. Отец ключарь снарядил путешественников остроумно: он дал им старые, заплатанные мантии и рясы, но под рясы монахи надели прекрасные кольчуги и спрятали длинные кинжалы из миланской стали. Джордано и Алессо не получили ни сольдо на дорогу, ключарь снабдил их сумками для сбора подаяний.

– Это надежнее всего прокормит смиренных иноков, – сказал ключарь.

На голое тело путники надели кожаные пояса, пустые внутри, чтобы спрятать туда золото, которое они должны получить от флорентийца.

Ключарь выбрал на конюшне двух быстроногих мулов, но на них накинули самую бедную упряжь. И вот в таком виде два монаха покинули Сан-Доминико Маджоре 15 июля 1568 года, в четверг, счастливый день.

Но еще накануне этого дня отец ключарь, ярый порчеллист, сообщил приору, что настоятель посылает во Флоренцию братьев Джордано Бруно и Алессо Ронка.

Обрадованный дон Марио отпустил ключаря и велел позвать к себе Хиля Ромеро. Запершись с ним в келье, он сказал:

– Мессер Паскуа отправляет Бруно и его друга Алессо Ронка к своему флорентийскому другу за золотом, которое он имел глупость дать взаймы. Это золото не должно вернуться в Неаполь!

– Я понимаю вас, святой отец! Этот удар сокрушит мессера аббата. Но я постараюсь, чтобы для Джордано он стал смертельным. Брат Джордано не вернется из этой поездки! И если он исчезнет бесследно, пусть мессер Паскуа думает, что его любимчик скрылся с церковными деньгами.

Такая злоба выразилась на безобразном лице испанца, что дон Марио понял: Ромеро выполнит свое обещание.

В ту же ночь Хиль Ромеро вышел из монастыря через потайную калитку и отправился в притон, где собирались самые отчаянные бандиты Неаполя. Хиль их не боялся. Воры и убийцы дорожили помощью одноглазого монаха, который не раз наводил их на выгодные «дела».

Ромеро был издавна связан с Андреа Кучильо, главарем самой опасной шайки городских разбойников. Когда-то Кучильо, притворившись в дневное время безногим, просил милостыню у прохожих, а по ночам занимался воровством. Потом нищенство показалось ему нестоящим занятием, и Кучильо нашел более скорые пути к кошелькам своих сограждан. Некоторые его кровавые преступления были известны Хилю, и монах держал разбойника в руках.

Выслушав наказ Ромеро отобрать у двух доминиканцев золото, за которым они едут во Флоренцию, а самых их прикончить и узнав точные приметы своих будущих жертв, бандит с довольным видом кивнул головой: такое поручение было ему по душе.

Монахи прежде всего заехали в домик Саволино.

Синьора Васта сначала обрадовалась, что племянник отправляется во Флоренцию, а потом расстроилась, когда выяснилось, какая опасная миссия на него возложена. Она написала письмо своему брату Бассо, где просила оказать Джордано всяческую помощь. Это письмо было зашито в ладанку, висевшую на шее у Бруно, где хранились реликвия и расписка дона Эугенио Бальони.

Путники выехали за городские ворота, и Алессо с удивлением заметил, что Бруно свернул с большой дороги на тропинку, ведущую к Везувию. Впрочем, он скоро понял, в чем дело. Через час друзья спешились у могилы Ревекки.

Видно было, что за могилой любовно ухаживают: сорные травы выполоты, росли цветы, посаженные заботливой рукой.

Джордано стал на колени и опустил голову на скромную плиту с надписью «Альда Саволино». Как много говорили ему эти два слова! Как много будили воспоминаний о сладкой поре любви, о поре юношеских надежд и мечтаний!.. Слезы катились из глаз Джордано.

Алессо, склонив обнаженную голову, тихо прочитал заупокойную молитву.

Бруно встал:

– Поедем, друг!