Скитания ворона

– С какой стати? мы весьма гордимся своей фамилией. Генерал Дерьян весьма отличился при строительстве Суэцкого канала, министр Дерьян успешно работал в правительстве Феликса Фора и, кстати, присутствовал при подписании договора с императором Александром Третьим в Санкт-Петербурге. А голова булонского вепря и по сей день украшает залу нашего родового замка в Нормандии…

– В Нормандии? А как же поместье в Булонском лесу? – вежливо осведомился Нил.

– Поместье его величество милостиво соизволил отписать в казну, – со вздохом ответил Дерьян.

– Замок купил мой дед Франсуа, – неожиданно подала голос Сесиль. – Когда-то в саду росла крупная золотистая малина, поэтому при прежних владельцах он назывался «Фрамбуаз Доре». – Нил вздрогнул, но этого никто не заметил. – Однако дед был большой социалист и назвал свое новое владение Шато дель Эффор-Мютюэль – Замок Рабочей Солидарности.

– А я переименовал в Шато Дерьян, – подхватил отец.

– Ах, я жду не дождусь, когда по его коврам и каменным плитам зашлепают розовенькие ножки маленьких Дерьянчиков! – вставила «милая мамочка».

Папаша Дерьян похлопал Нила по плечу.

– На тебя вся надежда, зятек, а то у нашей интеллектуалки одни электросхемы в голове.

Сесиль нахмурилась, пошла пятнами, отвернулась.

Неловкое молчание нарушил гудок, противный и громкий. Мадам Дерьян шарахнулась в угол, нажала на какую-то кнопку, в стене возле двери засветился экран, поначалу принятый Нилом за дверцу навесного шкафчика.

На экране появилось дрожащее черно-белое изображение, в котором Нил не сразу узнал гротескно искаженное оптикой женское лицо. Лицо, судя по всему, улыбалось.

– О, Эжени, дорогая, входи же, мы заждались тебя!

Мадам Дерьян вновь нажала на кнопочку. Гудок сменился писком и скрипом отворяемой двери.

– Теперь все в сборе, – потирая лысину, довольно констатировал глава семьи. – Что ж, можно и отобедать…

«Мода что ли такая у здешних богатеев?» – мрачно думал Нил, усаживаясь с радушными хозяевами за стол на галерее, выходящей на крытый внутренний дворик ничем не приметного дома на Пор-Дофэн, что возле Булонского леса.

Под ними журчал в прозрачной чаше фонтан-колокол, расцветали пышные орхидеи, на лианах раскачивались и орали дурными голосами цветастые попугаи, колосились пальмы и благоухали магнолии. Под высоким стеклянным куполом томно жужжали кондиционеры. На присыпанной желтым песочком площадке возле фонтана прогуливался павлин.

Здешнее великолепие затмевало даже роскошь пентхауса тети Соланж, воспарившего над африканскими трущобами в закоулке, названном почему-то рю Кюстин, не иначе в честь знаменитого маркиза-русофоба. Лишь одно роднило эти два жилища – народ с улицы никак не мог видеть их изысканного благоустройства. Помнят, гады, якобинский террор и Парижскую Коммуну!..

– Божественно! Великолепно! – Папаша Дерьян нежил в ладонях чуть пригубленный бокал. – Розовое «Пуату»… Очаровательный наив, свежесть утренних лугов! Немного напоминает некоторые розовые сорта Кот дю Рон, да, Нил?

– Не могу сказать наверняка, дорогой Жильбер, жизнь, видите ли, не научила меня столь тонко разбираться в винах. Большинство моих соотечественников различают три разновидности – портвейн, вермут и сухое, причем последнее покупают тогда, когда первых двух нет в наличии в ближайших магазинах. Да, и, конечно, шампан-ское – на Новый год, для совращения дамы или когда в магазинах нет даже сухого…

Хотя формально слова Нила были обращены к тестю, его больше интересовала реакция мадам Нонпарель, потенциального работодателя. Не то чтобы ему так уж сильно хотелось идти преподавать в эту самую Коммерческую школу, но вот впечатление произвести хотелось. Гладким французским, раскованностью, насмешливым юмором. Мадам Нонпарель казалась особой, вполне способной оценить его старания, – этакая подсушенная, обес-цвеченная Катрин Денев в явно недешевых очках на длинной цепочке. Деловая, ироничная, по всему видно – стерва та еще.

Она молчала и чуть заметно улыбалась. Зато теща отреагировала на его реплику бурно и всерьез.

– Бедный мальчик! Вырасти в такой варварской стране! Но теперь все страшное позади!

– О да, мы тут займемся твоим воспитанием! – хохотнул мсье Дерьян и, показывая на бутылку, обратился к мадам Нонпарель: – Эжени, милая, где вы раздобыли этот раритет?

– О, это вино я всегда покупаю прямо на ферме, это через дорогу от нашего гольф-клуба.

– Это судьба! Нил, отныне ты будешь привозить нам со службы розовое «Пуату», папочке оно очень нравится… – прощебетала, жеманно поджимая губки, мадам Дерьян.

– Осталось лишь устроиться на эту службу, – улыбнулся Нил.

– Ну, этот вопрос из числа решаемых, – Жильбер Дерьян со значением посмотрел на мадам Нонпарель.