Склад съедобных улик

- А можно, я в комнате посижу? - сказала она и даже сделала шаг по направлению к комнате, в которой уже увидела свое родное пианино.

- Ну... - растерялась Галина Гавриловна. - Можно. Но только я там полы мою.

- Ничего-ничего! - крикнула Зоя и ринулась в комнату, на ходу скидывая ботинки. - Я очень люблю сидеть там, где полы моют! А хотите, вы идите на кухню чай пейте, а я тут вам одна помою полы. А потом просто так посижу в этой комнате.

Галина Гавриловна удивленно посмотрела на Зою.

- Зачем, Зоя?

- Я это... одиночество люблю! - заявила Зоя, радуясь своей находчивости. - Вот.

- Ну, если тебе мое общество не очень приятно... - начала Галина Гавриловна, но Зоя тут же её перебила.

- Нет, мне приятно! - заверещала она Галине Гавриловне, которая никак не хотела уйти из комнаты и дать ей возможность покопаться в заветном тайничке. - Но только там, на кухне. А здесь не приятно... То есть не знаю...

Галина Гавриловна подошла к Зое поближе и заботливо потрогала ей лоб.

- Зоя, а у тебя случайно температуры нет? Ты себя хорошо чувствуешь?

Зоя Редькина засуетилась и задергалась, изображая, что с ней все в порядке.

- Нет, - заявила она, не спуская глаз с пианино, - у меня вполне здоровый, но одинокий вид. Потому что мне надо одной...

Галина Гавриловна с пониманием закивала и усадила Зою рядом с собой на диван.

- Понимаю. Проблемы подростков. Одиночество. Читал Петр такие брошюрки. Все ясно, моя хорошая Зоя. Тебе не с кем пообщаться. И ты очень правильно сделала, что пришла к своему классному руководителю. Комплексы мешают тебе сказать правду. И ты...

- Мне - нет. Мне не комплексы мешают. - Зоя мучилась и уже чуть не плакала.

"Неужели я не смогу даже такую малость сделать - проникнуть в собственный тайник! - с тоской думала она, подсаживаясь к пианино все ближе и ближе. - И прав Мыльченко, когда говорит, что он выдающийся во всем. А я, я..."

Антон вел наружное наблюдение. Но ничего не происходило. Его уже давно согнали со своего законного места бабки, проводящие свою жизнь возле подъезда. И он бродил по двору, стараясь не упускать из вида входную дверь и окна квартиры Петра Брониславовича. Начинало темнеть. Дул холодный ветер, нес колючий снег на деревья, которые уже неделю назад были готовы раскрыть листики навстречу весне.

И вдруг Антон увидел, что классный руководитель движется по направлению к своему дому.

"Ну надо же! - подумал Антоша, осмотрительно прячась за кустик. Редькина его в квартире пасет, а он, оказывается, до позднего вечера по улицам шлындает! Да кто ж захочет возвращаться в дом, где ему не рады?"

Как обычно в последнее время, Петр Брониславович был меланхоличным и рассеянным. Он шел вдоль деревьев (лип, как определил наблюдательный детектив Антон), срывал с веток набухшие почки, часть ел, а часть ссыпал в карман.

"Ну вот и все. - от волнения Антоша уселся прямо на землю. - Почками питается. На подножный корм перешел. Доконала его Галина. И деньги уже отбирает, раз бедный Петр Брониславович даже хот-дог, даже сырок или булочку себе не может купить и нормально ими покушать!"

Раздался звонок в дверь, и Галина Гавриловна ушла открывать, наконец-то оставив Зою одну. Не теряя времени та бросилась к своему пианино, смахнула с него кружевную салфетку и вазочку, после чего открыла верхнюю крышку и просунула руку внутрь.

Пока Петр Брониславович снимал куртку, жена успела ему шепнуть, что заявилась к нему ученица, и какая-то странноватая...

- Зоенька! - входя в комнату, произнес Петр Брониславович. - Что, на пианинке на своем пришла поиграть?

Зоя тут же отскочила от инструмента, захлопнула крышку и плюхнулась на диван.

- Ах! - всплеснула руками Галина Гавриловна, которая не помнила, у кого именно из учеников мужа было приобретено фортепиано. - Как же я сразу-то не сообразила!

И она вместе с Петром Брониславовичем бросилась усаживать Зою за инструмент и просить: "Зоенька, сыграй нам что-нибудь, пожалуйста! А мы послушаем!"

- Ты же соскучилась, мы понимаем! - говорил Петр Брониславович, делая вертящийся стульчик, на который усадили Зою, повыше. - Ну, играй, не стесняйся! Я же вижу, что у тебя руки к пианино так и тянутся!

- Исполни что-нибудь! Это так приятно, когда детишки музыкальные произведения исполняют! - добавила Галина Гавриловна.

Но Зоя упорно не хотела ничего исполнять. Она изо всех сил рвалась из рук Петра Брониславовича и его супруги. А они, думая, что девочка просто стесняется, настойчиво усаживали её за фортепиано и даже совали в руки какие-то ноты.

- Нет! - кричала Зоя. - Не хочу я играть! Не хочу, не хочу, не хочу!

- А что ты хочешь? - удивился Петр Брониславович.

- Не приставай, - проговорила Галина Гавриловна, убегая из комнаты, видишь, ребенок перенервничал. Я сейчас принесу успокоительных капель!

- Если для меня, то не надо! - воскликнула Зоя. - Пустите меня лучше в пианино!

- В пианино? Зачем? - быстро вернувшаяся Галина Гавриловна выронила пузырек из рук. В воздухе запахло нервными ландышами.

- Мне надо достать доказательство! - взмолилась Зоя. - Что один "нанаец" мне подарил открытку...