Склеп

Когда меня выписали из больницы, на улице уже лежал снег, и в котельне произошла какая-то жуткая авария, поэтому отопление во всем доме отключили на неопределенный срок, так что даже в квартире мне на шейный корсет приходилось наматывать шарф. Да, такое может быть только в Восточной Европе. Когда, пришедший в больницу мент, спросил, как все произошло, я, само собой, хотел заявить на девушку, но вспомнил, что даже не удосужился спросить ее имя. Что было, впрочем, неважно – в полиции ведь вполне могли обойтись ее адресом и местом работы, но вместо того, чтобы сообщить все, что знаю, я (не без труда) пожал плечами и расписался в протоколе о том, что совсем ничего не помню.

Последняя ведьма в Советском Союзе

И в первый год революции сотворил вождь колхозы. И это было хорошо. И был колхоз имени Клары Цеткин. В нем-то я и родился. Тут же родились моя матушка, мой отец, и братья мои – Иван и Данила. Тут же я и помру, но сперва послушай-ка, внучка, такую историю;

Колхоз наш когда-то был самый ударный во всем калужском уезде. А все потому, что обосновался округ машинно-тракторной станции. Так что трудились наши колхозники всегда на самых передовых машинах, и первую пятилетку выполнили, между прочим, в четыре года! Как раз тогда, году эдак в тридцать втором, как щас помню, по программе обмена революционерами, послали к нам в колхоз греческого агронома. А в Грецию за место него, потехи ради, отправили Емельяна – здешнего пьяницу, лоботряса и уголовника. Емеля из Греции так и не возвратился, а Грека – ничего, обосновался. Грека этот был тот еще плут, хоть и с партбилетом. А девицы… Все ходуном ходили. До тех пор, правда, пока Афанасий – кузнец наш, его из ревности не пристукнул. Но, сперва Грека нам в колхозе реформу устроил;

– Деда, а что такое реформа?

– Это, внучка, когда сперва делают, а уж опосля думают. А ты не перебивай деда, не то волосенки все по осени выпадут.

Задумал, значит, Грека крестьянское соревнование по выращиванию капусты. Кто, мол, больше вырастит, тому выигрыш – грекина кобыла. Необъезженная, чистокровная. До чего резвая была, зараза! Плуга в жизть не видала! Тут-то колхозники оживились и разом принялись капусту окучивать. Да только вот остальной урожай загубили. До того хотелось людям кобылу! Так, в тот год, как щас помню, одна капуста и взошла на нашем колхозе. Да-а. Не по уму сделали. Была, правда ж, одна баба. Так она вовсе не сеяла в поле капусты. Но был у нее всего-один-навсего кочан, зато какой был. Кочанище! В ширину был два аршина, в высоту три;

– И ты тоже, деда, капусту растил?

– Нет, внучка, что ты. Твой дед тогда работал на живодерне. Гляди вон, вишь – пасется овечка. Красевая?

– Да.

– Ну, так. Я таких красавиц стриженых в день дюжину хоронил, а потом шкурки-то и обдирал. Да-а. Было времечко. Иной раз, вырывалась овечка, так приходилось бегать за ней, лупить ножичком куда попадет. А будешь деда перебивать еще – ночью волки в лес уволочат.

Явились колхозники на ярмарку, груженые капустою, и тут же перекрестились. В то время никто в нашем колхозе такой капусты прежде не видовал. Да и сейчас, где сыщешь такую? Победил, конечно, бабий кочан-великан. И Грека лично той бабе свою кобылку то и вручил;