Склероз, рассеянный по жизни

Из непредсказуемого ребенка Мишка превратился в большого, солидного дядьку. Он трудоголик – это, пожалуй, самый очевидный мой ген в его организме – остальные можно только подозревать, поскольку он, в отличие от меня, выдержан, спокоен, мудр и доброжелателен.

Бабушка Миши – Раиса Самойловна Кобиливкер, дед – Анатолий Густавович Ширвиндт с подозрительными немецкими корнями. Мать – Наталия Николаевна Белоусова, столбовая дворянка. Получился русский интеллигент космополитического разлива.

Миша, мне кажется, не очень похож на меня. Но, видимо, другим так не кажется. Как-то я с дачи заехал в городе Истра в магазин купить батарейку. Там стояло море телевизоров, и все они в этот момент показывали Мишкину программу «Хочу знать». Я стою у прилавка, ко мне подходит какая-то дама и говорит: «Ой, я прямо умираю – вы прямо и в телевизоре, и здесь. Дайте автограф».

Ресторатор-сын и рыбак-отец

Как ни странно, моя внучка – абсолютный слепок с моей мамы: внешне и немножко даже внутренне. Чтобы от моей невестки Татьяны Павловны Морозовой родилась Раиса Самойловна, моя мама, – мистика!

Когда внучку спросили: «Какие у тебя отношения с дедушкой?» – она сказала: «Ну какие могут быть отношения, если он меня в общем-то содержит». – «А какие отношения в быту?» – «Не знаю, он, когда приходит, сразу спит».

Внучка с трехлетнего возраста научилась произносить тосты. Она знала всех моих друзей, но иногда приходили новые люди. И когда мы садились за стол, она тихонечко меня спрашивала: как зовут гостя, где он работает…

Дальше картина такая: посреди застолья вдруг поднимается трехлетний ребенок и с рюмкой в руке говорит: «Мне бы хотелось выпить… – заход дедушкин, – за очаровательное украшение нашего стола, за Ивана Ивановича, который впервые в нашем доме. Я очень надеюсь, что этот дом будет его домом». У Ивана Ивановича – вот такие шары.

Однажды внучка собиралась ко мне прийти, но пришла не как внучка, а как дистрибьютор косметической компании. Я думал, с ума сойду. Привезла каталог продукции. Я ей говорю: «Крем для снятия грима». Она отмечает. «Щетка для чистки пяток типа пемзы». Она опять отмечает. И говорит: «Еще давай, а то скидку не получишь». Взяла 500 рублей и уехала. Потом привезла заказ и новые каталоги. Я подумал: «Слава богу, хоть один человек в семье будет иметь интеллигентную профессию».

К сожалению, ее торговая карьера не удалась и она стала искусствоведом.

Старший внук Андрюша у нас личность, образовавшаяся вразрез с вековыми наследственными тенденциями семьи, и поэтому наше семейство смотрит на него с почтительным ужасом и страстной любовью. Он преподает в МГУ на юридическом факультете, кандидат наук, знает пять языков: немецкий, английский – в совершенстве, французский – свободно, итальянский – бегло, латынь – со словарем.

Внуки Саша и Андрей

Сейчас не я внуков воспитываю, а они меня. Я должен быть все время в напряжении, чтобы их не подвести, не расстроить и неправильно себя не повести.

Раньше, когда театр выезжал на гастроли за границу, моя жена бросала строить театры, дворцы и стадионы и делала картонки-транспаранты на каждого члена семьи: объемы груди, бедер, плеч и всех других частей тела, на которые можно было что-нибудь купить. Проблема возникала с обувью, потому что размеры во всех странах имеют разные цифры. Первое время мне давали стельки на все родственные ноги. Но стельки загибались внутри ботинка. Тогда стали давать палки, которые вставлялись в распор, и размер угадывался. Палок обычно было полчемодана.

Сейчас, когда, не дай бог, что-нибудь привезешь, внуки говорят: «Шура, – они меня дедом не называют, – мы тебя умоляем, больше ничего не покупай. Ты ни черта не соображаешь». И это гора с плеч.

У нас дома не выкидывается ничего (с годами возникает физиологическая невозможность выбросить даже целлофановый пакет – пакеты складируются). Все отправляется на антресоли со словами: «Пригодится». Лет пять назад я полез куда-то наверх, поскольку мне померещилось, что там есть что-то нужное. Оттуда упал чемодан, раскрылся, и из него выкатились клубки мохера (мохер – это такая шерсть). В дефицитные 70-е годы мохер, как и болонью, резиновые сапоги, привозили из-за границы моряки. Прошло 40 лет, и это все сверху упало. Я говорю: «Это зачем?» Жена говорит: «А вдруг внуки?» Я позвал внуков, достал одну полуистлевшую пушистую блямбу. «Что это?» – спросили они. Я сказал: «Это бабушка бережет для вас, вы будете в старости вязать». – «Что?!» – переспросили они в ужасе.

Дети не понимают родителей – это данность. Но это не конфликт. Конфликт в нежелании понимать, что тебя не понимают. Время идет, нравы и приоритеты меняются, товары тоже. Если я когда-то брал лучшую по тем временам туристическую палатку и мы отправлялись куда-нибудь под Астрахань удить рыбу, то у компании сына другие общие чаяния. Эта компания – владелец сети ресторанов Антон Табаков, кинорежиссер Сергей Урсуляк, продюсеры Денис Евстигнеев и Аркадий Цимблер. Они уже летают в Австрию кататься с гор.