Склонность к дождю

— Я обычно обед с собой брала. Но в тот день так захотелось кофе с какой-нибудь булочкой. Пошла в кофейню, у них пекарня своя… А Кузнецкий, он же почти весь пешеходный, днём народа полно… Они шли немного позади меня, буквально пара человек между нами была, и громко обсуждали… Они так увлечены были, никого вокруг не замечали. И… как раз генеральный заканчивал, а… Он… говорил, что… меня, фригидона, не расшевелить. Столько о… своей груди тогда узнала… Пока они в кофейню не свернули.

Голос её перешёл в шёпот — слёзы набежали на глаза и так болезненно перехватило горло.

Марк поднялся.

И Софья кивнула:

— Зачем я тебе… Больная не только на всю голову…

Софья вздрогнула — слёзы, обжигающие, брызнули. Надо же, какие горячие… Очень солёные…

Марк не смог сдержать охватившую его дрожь. Мало, мало он ему врезал! Надо было загасить подонка! Персонаж, мать твою!

Он взял чашку, налил воды из фильтра. Выпил залпом. Наполнил чашку, снова сел перед Софьей.

«Слёзы… не такие, как в «Сапсане» — болезненные, да и… каково об этом говорить. Не думал Марк, что так всё…

— Соф, — осторожно попытался стереть слёзы, выплёскивающиеся из глаз. — Вот ты сейчас выплачешь эту боль и больше даже не вспомнишь об этом.

Марк поднёс чашку к её губам, и Софья сделала несколько судорожных глотков.

— Вовремя он явился. Всё не случайно, — проговорила она сквозь всхлипывания. — Марк…

Он отставил чашку на стол.

— Софьюшка…

— Шесть раз… Не хочу, чтобы ты… Прости меня….

Софья опустила голову — слёзы закапали на руки… Вот Марк снова укрыл её пальчики в своих ладонях. Какие руки у него красивые — крупные, но изящные, пальцы длинные, музыкальные.

— Соф, это только его личная проблема, — спокойно сказал Марк. — К тебе это никакого отношения не имеет.

И ведь, действительно, всё не случайно! Больно, слишком больно, но нужно.

Марк поднялся и потянул Софью на себя. Подвёл к раковине. Очень осторожно смыл слёзы с лица. Промокнул салфетками влагу.

Она старалась не смотреть на Марка… Что теперь будет?

— Софьюшка, я чувствовал, что тебе было хорошо… когда я целовал тебя. Да?

Она невольно бросила взгляд на букет. Изумительный букет, подаренный Марком в честь их первого поцелуя.

И обжигающая горечь от слёз стала исчезать. Их поцелуй!

Она вскинула взгляд на Марка.

Да! Было так, как никогда, ни разу, ни на йоту…

Она и вдохнуть не успела, как почувствовала поцелуй… И недавнее болезненно-слёзное удушье исчезло. Мгновенно.

И… волна за волной, волна за волной хлынуло наслаждение. Прекрасное, удивительное… Красивое, как воды Невы…

… — Марк… — едва прошептала Софья. Уткнулась ему в грудь: — Знаешь, в некоторых книгах пишут, что… будто бабочки в животе…

— Да? — он улыбнулся.

— Знаешь… а с ним… было едва заметное трепыхание немощных мотыльков.

Софья подняла голову и встретилась взглядом с улыбающимися глазами Марка.

— Так… И?.. — вопрос кричал и требовал ответа: а с ним, с Марком?

— Торнадо.

Глава 17

Торнадо

Они не сразу поняли, что прозвучал дверной звонок. Показалось? Конечно. Показалось…

Стояли обнявшись — счастливый покой, тишина, понимание, что нашли друг друга.

Звонок в дверь!

Встрепенулись, посмотрели в глаза друг друга — невольная улыбка…

— Тётя Нина!

— Ух ты!

Софья поспешила открывать.

Марк оглядел кухню. Быстро ополоснул чашку…

Что?

Из прихожей доносился мужской голос. Первая мысль была — отец Софьи пришёл.

Что?!

— Софья, прости. Повёл, как дурак себя. Ну, сорвался!

— Будет лучше, если ты уйдёшь.

— Ну сама подумай, я всё осознал, обругал себя последними словами, бабку твою убедил! Примчался сюда и… вижу!

— Дверь открыта.

— Софья, я люблю тебя. Прости меня. Пожалуйста!

Марк снял пиджак и повесил на спинку стула. Направился в прихожую, на ходу засучивая рукава.

— Теперь всё будет хорошо. Это точно. А в последний раз намеренно сделал тебе… немного болезненно, хоть какой-то контраст с безразличием, понимаешь? И чтобы в следующий… ярче было! Чтобы почувствовала и сравнила.

— Так, я не понял, — Марк снял часы и положил на комод. У Алексея лицо вытянулось… — Девушка не желает тебя видеть!

Софья стояла, держась за дверную ручку, дверь была нараспашку.

В одно мгновенье Марк вытолкнул Алексея за дверь, оттеснил к лестнице.

— Она моя!

— Была.

— Я… — голос Алексея сорвался на шипение, — её первый мужчина!..

— Урод ты, а не мужчина.

— Я!..

— Первым быть — не главное. Главное — стать единственным.

— Фр… — дар речи всё же подвёл.

— Забудь этот адрес, — Марк указал на ступени. — Сам спустишься, или помочь?

Алексей бросил на Марка полный ненависти взгляд.

Марк жестом показал, чтобы шёл уже, — не себя злись.

Когда шаги Алексея затихли, вернулся в квартиру.

Прокололись они с Софьей, дверь распахнули, не подумав, что и в закрытый двор можно пробраться при желании. Хорошо, значит, развиты у этого примата пятипалые конечности, раз никак не отвяжется. Интересно, теперь понял, что лучше не приближаться?

Марк крепко обнял Софью, поцеловал в макушку — она только его.

— Моё золотое зёрнышко…