Склонность к дождю

Не понравилась Алексею эта дамочка, действительно, и не скажешь, что это родственница Софьи, а тем более мать!

Да и Софьи нет! Он тут уже больше часа ошивается. Значит, она с тем мужиком уже и ночует! Шустро!

— Представьте, да! Это ваша дочь мне морду разукрасила!

— Зачем тогда пришёл? Сдачи дать?

Маша откровенно веселилась, рассматривая этого мужчину.

Алексей отошёл на пару шагов.

Он уже устал. Синяки болели, хотелось привалиться к стене, до того уже натоптался возле этой квартиры. Алексей и злился на Софью, и хотел этому мужику по роже съездить. Бесился из-за своего вчерашнего позорного поведения: и гадости о Софье не стоило говорить, да и… чего он так мужика этого испугался? Но… тот так уверенно, спокойно вёл себя… Чёрт!

Покосился на мать Софьи — что, теперь вместе тут, под дверью, стоять будут?

— Серьёзно, что пришёл-то, раз так жёстко тебя выставили?

— Надо.

— А-а…

Зачем пришёл? Это сейчас он разозлился. А вот прошедшей ночью… Понял, что не только хочет ещё раз попытаться попросить у Софьи прощения, но и признаться. В том, что всё у неё в порядке, что это он специально не давал ей получить удовольствие. Тянул, говоря, что дело в ней, тем более сравнить ей его, как любовника, не с кем было. А потом бы, раз — и получите! И всё благодаря ему, такому искусному! Подсадил бы на себя, как на наркотик, она бы тогда ему в рот смотрела и бегала за ним, как кошка. Проверенный метод. Он делает женщину подчинённой. Уже сколько таких на его счету! Правда… вчера ему подумалось, что с Софьей эта его наработка могла не прокатить… Судя по всем её поступкам.

Алексей вздохнул, хотел было провести ладонью по лицу, но тут же отдёрнул руку. Больно. Да… Под стать-то мужик оказался.

— Прощайте.

— Счастливо, — Маша пожала плечами. — Всё? В Москву?

— Да.

Алексей надел тёмные очки и неспешно пошёл вниз по лестнице.

* * *

— Марк…

Софья не сумела сдержать свой порыв — подбежала к Марку и обняла.

— Привет, зёрнышко.

— Привет…

Марк прижал её к себе, поцеловал в макушку, счастливо вздохнул. Софья не ушла. Они вместе!

— Выспалась?

— Да, — она подняла голову. — Марк!..

— Всё понравилось?

— Слов нет… Спасибо. Очень-очень-очень!

— Я рад. Очень.

— Я намакаронилась. И… Марк, я всё в холодильник убрала.

— Давай ещё покушаем.

Софья пожала плечами:

— Давай. А знаешь, я больше всего люблю черешню и абрикосы!

Он улыбался. Всё замечательно! Даже вкусы совпадают!

Софья, было, отступила, но Марк не отпустил. Поцеловал. И… так дыхание вдруг перехватило. А Софья отчего-то замерла.

Обласкал поцелуями шейку, спустился к ключицам… Какая же Софьюшка красивая и нежная… Собранные в пучок волосы делали линии изысканными…

— Соф, покажешь, что нарисовала?

— Да…

Когда подошли к столу, Марк встал рядом и обнял за талию.

— Ох ты! Софья!

Она невольно улыбнулась — сама была довольна получившимся.

— Портрет лаванды.

— А вышивку такую сделаешь?

— Да.

— Можно?

Софья кивнула.

Марк отпустил её, осторожно взял рисунок. Удивительная работа. На сиренево-зелёном фоне, где угадывались цветы, действительно, будто портрет, красовался яркий колос-цветок с прорисованными соцветиями.

— Соф… Это…

— Просто меня в детстве научили рисовать.

— Просто?

— Ну да. Я хорошо срисовываю.

— Мне кажется, срисовывать — это с картинки. А ты на цветок смотрела. И потом, этот фон… словно…

— За дождливым окном стоит букет.

— Все бы так срисовывали…

— Марк, это тебе. Для вышивки я ещё напишу.

— Спасибо, — у Марка даже голос сел. — Соф, ты долго… писала этот портрет?

Он прислонил рисунок к стене.

Встал позади Софьи, обнял.

— Чуть больше часа. Я о тебе думала…

— Чуть больше часа?

— Без перерыва…

Прижался щекой к её щеке и обнял сильнее.

У Софьи глаза сами собой закрылись — происходило что-то невероятное. Казалось, она сейчас, обессиленная, повиснет на руках Марка, ноги отчего-то подкашивались…

А он… проводил ладонями по её талии, осторожно касаясь животика — слегка. Целовал шейку — и… едва касаясь губами спинки.

Происходило немыслимое и… пугающее, как всё неведомое. Но одновременно притягательное, невероятно.

— Ма-арк…

— М-м?..

— Кофе или чай?

Софья почувствовала, что он улыбнулся.

— Чай. И… я быстренько в душ.

Поцелуй в макушку и… осторожно коснулся плеч.

Не меньше двух минут у Софьи ушло на то, чтобы уравновесить дыхание. Машинально убрала краски, бумагу.

Вода с краской. Из ванной комнаты слышался шум душа, поэтому… баночку поставила на подоконник.

Так. Термос с чаем. Ну и все-все закуски из холодильника. Корзиночку с хлебом.

И вдруг будто анестезия отступила: зазнобило. Села в уголок дивана и поджала ноги. Обхватила себя за плечи.

Софья не представляла, что сейчас будет. Совершенно непонятная фраза Марка. И это её безумное влечение. Ведь… если… она не сможет сказать «нет». Получится, что она… Ведь так быстро — это неправильно. Несмотря на все чувства.

Она в напряжении уставилась на дверь ванной — вот-вот Марк выйдет…

…Марк с осторожностью посматривал на Софью — глаза испуганного оленёнка наблюдали за ним. Он понял сразу, что ласки его оказались чрезмерными, хотя он всего лишь не смог сдержать теплоту и нежность, выплёскивающиеся через край.