Скобелев

Мы это и делаем. Нервное волнение растет, с лихорадочным нетерпением стараемся рассмотреть, что такое впереди за черной линией бруствера. Унылые рожки турок запели свои сигналы, и во тьме вспыхнула опять густая полоса ружейного огня... Полоса эта все ближе и ближе... Но она движется гораздо скорее, чем в первый раз, видимо, что турки хотят взять стремительностью натиска. У нас с глухими стонами падают люди в глубь траншеи с брустверов... Раненых окажется много. Прямо навстречу мне идет кто-то, шатаясь, как пьяный... Уже лицом к лицу различаю я солдата, схватившегося рукой за грудь. Точно он хочет удержать в ней что-то... А сквозь прижатые к груди пальцы струится нечто, кажущееся ночью черным... Он даже не стонет...

Скобелев проходит мимо... Залпы наши идут стройно... Атака турецкая и на этот раз отбита. Я отправляюсь за генералом.

- Сегодня они, очевидно, задались целью выбить нас... Они еще никогда не нападали так настойчиво... Сейчас, верно, начнется третья атака... Ай!.. схватывается генерал за бок. Я услышал перед этим только звук, точно что-то шлепнуло около.

- Что такое, что с вами?.. - заговорили все.

- Тише... Меня сильно задело... - Скобелев прижимает ладонь к боку... Мельницкий подхватывает его.

- Оставьте... Разве можно?.. Солдаты видят... - шепотом говорит он. Здорово, молодцы! - особенно громко приветствует он солдат... - Поздравляю вас, славно отбили атаку!

- Рады стараться ! - слышится с бруствера.

- Смотрите же, честно стоять!.. Послужите, братцы, России! И еще бросятся - и еще отобьем. Ведь турки - сволочь, ребята.

- Точно так, ваше-ство!

- Ну, то-то же... Чего их бояться...

- Вы ранены? - подбегает Гренквист...

- Ваше превосходительство!.. На свое место!.. Что бы ни случилось, ребята, - дружно стоять, держись один другого. Помните - умереть на местах и не отдать траншеи... Вся Россия смотрит теперь на нас...

- Ура! - вспыхивает около Скобелева и гулкими перекатами разносится по флангам.

- Ах, как больно, однако, - шепчет Скобелев под этот крик.

- Идите в землянку скорей.

- Нет. Весть, что я ранен, распространится по всей траншее. Нужно идти на левый фланг. - И он отправляется туда ободрять солдат: "Сохраним это место для наших братьев... Мы его кровью добыли. Не дешево оно нам стоит..." Минута была действительно торжественная. В эту ночь, будь турки посмелей и понастойчивей, они могли бы броситься в самую траншею, и нам каждому пришлось бы самому защищать себя лично. Разумеется, мы бы опять отняли траншею. Но чего бы нам это стоило?

- Не отдадим, ваше-ство! - слышится отклик.

Траншея была пройдена, мы все, наконец, вошли в землянку. При огне лицо Скобелева казалось слегка побледневшим. Снимают полушубок, Скобелев раздевается и...

- Да где же она?..

- Что такое?.. Кто она?

- Раны нет! - радостным голосом замечает Куропаткин.

- Как нет? - Кровь кидается в лицо Скобелеву.

- Так... Поздравляю с контузией! - громко выкрикивает кто-то.

Тут только Скобелев опускается на кровать.

- Но как больно было, как далеко отдалась, а я думал, что она оцарапала глубоко. Скорее одеваться. Болит, да делать нечего, нужно идти.

Мы осматриваем полушубок: оказывается, что пуля ударилась в правый бок, там где клапан застежки, отодрала его и, пробив полушубок, сильно ушибла тело. Контужен был Скобелев внутри траншеи, где спят обыкновенно, где считалось пребывание самым безопасным.

- Здорово, молодцы! Спасибо за службу! - через несколько мгновений уже звучал опять в траншее голос Скобелева под гвалт и треск повой атаки турок. Она теперь гораздо неистовее, чем в первые два раза, и направлена главным образом на фланги. Скобелев, Мельницкий и Куропаткин берут подкрепление и кидаются туда усилить их. Неопытные ротные командиры делают ошибку, торопят стрелять - от этого опять много возни с экстракцией ружья Крнка и огонь не так густ. В эту минуту я наблюдаю в первый раз залп у турок. До сих пор они стреляли сплошным огнем, часто, но не залпами. Впрочем, это был из очень неудачных и больше не повторялся... Фитильные гранаты из гладкоствольных турецких орудий, как ракеты, взвиваются над нами, оставляя огнистый след в высоте... Турки переняли наше "ура" и выкрикивают его на своем правом фланге.

Еще несколько минут - и атака отбита. Неприятель уходит, чтобы не возобновлять ее сегодня, но из своих траншей бьет нас ружейным огнем. Все с томлением ждут утра. Всех мучит одна мысль - о потерях этой ночи. Хорошо, если выбыло человек двести... Только что рассвело, произвели поверку, и оказалось, что эта ночь стоила нам ста тридцати человек убитыми и ранеными.

Еще одни сутки я провел здесь - и на следующую ночь Скобелев был вновь контужен в плечо. Эта контузия в первый момент сшибла его с ног...

Зеленогорская траншея уже теряет для меня, как для корреспондента, интерес. Дело в том, что окончательно решена блокада и штурмовать мы ничего не будем. Все жертвы, принесенные здесь, оказались напрасными...

8 ноября я уехал в Бухарест - отдохнуть дня три-четыре.

XXII