Скобелев, или Есть только миг…

Скобелев нашёл способ борьбы с туманом, свято верил, что преодолеет огненный заслон, но против грязи, крутизны и топких берегов Зеленогорского ручья он был бессилен. В три часа загремели оркестры, взметнулись знамёна, и полки пошли на штурм редутов, тогда именовавшихся Кованлык и Иса-Ага, а после этих кровавых дней наречённых Скобелевскими.

Скатились к ручью, с трудом преодолели его и залегли, прижатые жестоким огнём.

– Все резервы – в бой!

Свежий полк и два батальона шуйцев вдохнули новые силы в атакующих. Последние сажени были пройдены, и началась рукопашная. Из редутов вырастали все новые и новые цепи, тысячи людей, скользя и падая, остервенело дрались на мокрых скользких скатах.

– Чуть! Ещё чуть, ребята!.. – кричал Скобелев, хотя прекрасно понимал, что никто его не слышит.

– Они не выдержат! – крикнул всегда невозмутимый Куропаткин. – Прикажите отступать, резервов более нету!

– А мы с тобой, Алексей Николаевич? Мы и есть последний резерв. Коня!..

Скобелев первым доскакал до войск: лошади Куропаткина и Млынова завязли в топях Зеленогорского ручья. Появился вдруг, с саблей в руке. Мокрый, с растрёпанной бородой, в заляпанном грязью белом сюртуке.

– Последний рывок, ребята! Последний! Не приказываю – прошу! За мной!..

Смяв конём аскеров, прорвался, поднял лошадь и послал её через глинистый откос. Лошадь свалилась в редут, генерал с трудом удержал её на ногах, рубя саблей растерявшихся турок. Он не оглядывался, он знал, что его солдаты пойдут за ним. И когда начала падать проткнутая штыками лошадь, а его самого стали весьма бесцеремонно стаскивать с седла, он ни секунды не сомневался, что стаскивают его свои. Только тогда опомнился и стал различать лица: до этого в глазах стояло что-то однообразно враждебное.

– Никак, ты, Васильков?

На сей раз хмурый бомбардир был в грязном, изодранном мундире. На левой щеке чернела рваная рана, кровь текла по усам.

– Лучших фейерверкеров привёл. А пушки, ваше превосходительство, у турок отбить придётся, наших сюда не дотащишь.

В редуте захватили два орудия и снаряды. По счастью, наводчики уцелели в рукопашной, но их командиру Скобелев решительно приказал отправляться в тыл.

– Ты мне ещё пригодишься, Васильков.

Бой шёл уже в садах Плевны. Скобелев хотел задержаться, но Млынов привёл коня, и офицеры чуть ли не силой выпроводили генерала в тыл. За командира остался Куропаткин.

В то время, когда скобелевцы отчаянно отбивали беспрестанные атаки турецких аскеров, а Осман-паша уже приказал выводить обозы и готовить прорыв по Софийскому шоссе, Государь-именинник сокрушённо вздохнул:

– Неудача.

– Скобелев удерживает Зеленые горы, Ваше Величество, – осторожно заметил военный министр Милютин.

– Надолго ли? – спросил главнокомандующий. – Если его сомнут, турки немедленно ринутся к Свиштову. Сражение проиграно, нужно озаботиться безопасностью Государя. Пусть Скобелев пока сковывает противника, резервов ему более не давать. Все резервы – на защиту путей отступления.

Через несколько минут после этого решения скобелевцы ворвались и закрепились в редуте Иса-Ага – последнем турецком укреплении перед Плевной. Брешь была пробита: оставалось лишь вкатиться в город, подтянув свежие силы. Но командиры этих свежих сил уже получали приказы на отвод своих частей: прикрывать бегство державного именинника и его гостей.

Вскоре из Скобелевских редутов притащили обожжённого, сильно контуженного Куропаткина. Командуя захваченными турецкими орудиями, он успел крикнуть: «Первое, пли!..», когда вражеская граната попала в зарядный ящик. Взрывом капитана подбросило выше валов. Каким-то чудом он упал на ноги, успел крикнуть: «Второе, пли!..» – и потерял сознание. В командование вступил генерал Добровольский, смертельно раненный через несколько минут, его заменил генерал Тебякин, – впоследствии тяжело контуженный, но успевший организовать массированный огонь. Турки откатились к окраине Плевны, и бой затих.

Первые обозы уже тронулись из городка, когда Осман-паша вдруг прислушался и сказал:

– Если я слышу, как скрипят колёса, значит, русские прекратили штурм?

– Русские атакуют только со стороны Зелёных гор, – пояснил начальник штаба.

– Слава Аллаху, они не поверили в моё поражение, – бледно улыбнулся турецкий главнокомандующий. – Верните обозы.

Скобелев был у Зотова. Вопреки обыкновению он не шумел, не требовал. Он только просил:

– Хотя бы полк. Свежий полк.

– У меня нет более полков, Михаил Дмитриевич, голубчик, поверьте же мне, наконец. Все резервы – в руках Его Высочества. Он держит дорогу к переправам.

– Стратеги…

– Я попрошу генерала Крылова с зарёю атаковать турок, – помолчав, сказал Зотов. – Это поможет вам вывести из боя войска.

– Какие войска?.. – вздохнул Скобелев. – Мёртвые не выходят из боя, генерал. Они в нем – навсегда.

Помолчал, поклонился и вышел. Уже в сумерки прибыв на позиции, выехал на скат перед ручьём. Вдалеке чуть виднелись редуты, редкая перестрелка шла за ними, на окраине города. Там добивали его солдат, а он ничего не мог поделать, чтобы спасти их.

– Раненых подобрали?