...ское царство

— Что, имя? Имя, как имя. Татарское, — отказывался разделить мое удивление приятель. — Извини, Тимур, я твой сериал не смотрел. Да, и вообще никогда сериалов не смотрю. Ну, и есть у него там одна знакомая из самого, что ни на есть осиного гнезда этих вот… хозяев жизни. Размеров, говорит, самых невероятных. Килограмм под двести. Она у них там, вроде, одна из главных кукловодов: творит что хочет, управы на нее давно уже никакой нет, на телеэкране не показывается. В народе до сих пор ходят слухи, что именно она в столице взрывала дома с мирно спящими в них людьми, когда устраивала рекламную кампанию ею же назначаемому президенту, чтобы тот впоследствии, борясь, так сказать, с призрачными террористами, мог заручиться еще и общественным мнением в свою пользу. Помнишь такое? И достать ее, нежную Розу, понятно, никому невозможно. Но у него, там, с ней какие-то отношения… и… и… гарантии, конечно, никакой, только почему бы ни попытать удачу? А имя у этой свинюки знаешь какое?

Казалось бы, вовсе не своей волей из лежачего положения я перетек в сидячее. Конечно… я знал ее имя. И, если это не было розыгрышем со стороны Вятичева (а к розыгрышам он никогда пристрастия не имел), то открывающееся мне совпадение было подобно чуду. Я знал, я ждал, вот сейчас упадет это имя, как диатриба иллюзорной независимости человеческого существования.

— Роза! — рухнуло имя. — Представляешь, это чудовище зовут Розой!

— А фамилия ее… — робко вымолвил я, — фамилия ее Цинципердт?

— Какой еще Цинципердт? — возмутился Святослав. — Ее фамилия… Как это… А! Цинцинат.

— Ах, вот как… Цинцинат… ну, конечно… это меняет дело… — что-то еще мямлил я невольно подумывая, что, может быть, здесь и истощаются все совпадения.

— Я, правда, Гарифа давно не видел. Так, перезванивались раз в год по обещанию, — говорил Святослав. — И вот звонит позавчера. Рассказывает, черт, мол, привел столкнуться с этой Розой. Сам, конечно, виноват, что тут же не послал ее куда подальше и не отказался сразу от каких бы то ни было с ней отношений. Но, говорит, я, вроде, никаких взаимоотношений с ней налаживать и не думал, но события как-то сами так развернулись, что эта жирная Роза вечно оказывалась на моем пути. Влюбилась она в него, что ли, а, может, просто новую игрушку себе придумала. Ну, и тут понеслось… Фирма у него была там какая-то — сгорела. Не сомневается, что Роза ее спалила, чтобы крепче к себе привязать. Жена тут же его бросила, забрала дочку и с любовником в Австралию укатила. Приятели, партнеры, так сказать, по бизнесу, тоже куда-то все подевались. Правда, в обмен на эти потери Роза настоятельно предлагает ему попользоваться радостями ее дворцов, вызывается осчастливить его какими-то подарками и дорогой пищей. Но это, вне всякого сомнения, только в том случае, если он целиком и полностью расстанется с собственной волей.

— Да… Вот как… Да… — кивал я головой, слушая приятеля. — Какая интересная история. Но, если Роза эта, Цинцинат, действительно столь крупная шишка в своре подобных ей, — ни о какой охоте можно и не мечтать. Сам же ты сказал: достать ее нельзя.

— Что ты торопишься как голый в баню, — огрызнулся Вятичев. — К Стрижикурке тоже ведь было в дом не придти, в дверь не позвонить. Я с Гарифом по телефону не мог, ясное дело, подробно об этом поговорить. Но, вроде бы, есть пути для взятия и этой крепости.

— И когда мы можем отправиться…

— Да когда угодно. Билеты взяли, — и поехали.

В это время в коридоре раздался негромкий щелчок замка. И еще один щелчок, на этот раз закрываемой изнутри двери.

— Лиза? — невольно насторожился я.

— Она.

— Ты хоть бы оружейную свою тряпкой прикрыл, — посоветовал я Святославу, дивясь его беспечности.

— Зачем? — отвечал он. — Елизавета — редкий среди женщин экземпляр: она обычно не в свои дела нос совать не пытается.

К сожалению, мой опыт подобные образцы женских характеров не знал, и потому я только саркастически ухмыльнулся.

Серый британский кот, валявшийся на моем джемпере, брошенном в кресле, поднялся, выгнул спину, заурчал, спрыгнул с кресла и засеменил в прихожую.

— Мой мальчик меня встречает! — донеслось оттуда.

И вот с томным котом на руках Лиза появилась в комнате. Вероятно, от быстрой ходьбы лицо ее раскраснелось. Светло-русые волосы, наскоро приглаженные по пути у зеркала, еще хранили фасон той прически, которую укладывал ветер. Чуть раскосые глаза смотрели с ее широкого лица как всегда решительно и даже как будто с вызовом, но я не мог не заметить, что безукоризненной формы лба ее коснулась тревога, и возле губ — залегла какая-то нерешительность. Как всегда на Лизавете было нечто трикотажное и облегающее, на этот раз фиолетового цвета, и сей инфернальный цвет добавлял ее облику сумрачности.

— О, Тимур! — как мне показалось, нарочито весело вскричала она, тут же бросаясь ко мне на диван.

К Вятичеву и не подошла. Она прильнула ко мне, бросила исподлобья взгляд на Святослава: