Сколько нужно нарожать

Потом от станции он пошёл пешком. Долго шёл. Идти было далеко, идти было трудно. Не только потому что устал. Чёрные пепелища знакомых деревень заставляли стискивать зубы. Вид разорённой земли, его земли, сжимал сердце и не давал дышать. Но он шёл. Он был уже дома. Он знал, что справится, что всё восстановит. У него не было другого выбора. Просто надо было жить.

Четыре долгих года он шёл по земле и работал, работал, работал на ней. Она не забрала его, она ждала его для работы.

Ленд-лиз

Решили мы нашему деду сделать подарок на девяностолетие ― хорошую тёплую дублёнку. Подобрали в интернет-магазине подходящую модель, чтобы на военный полушубок была похожа, и заказали два размера ― уж один из них точно подошёл бы. Второй, естественно, надо было вернуть. В назначенное время подарок доставили. Дед примерил одну ― сидит как влитая. Вторую даже смотреть не стал, очень был доволен. Расчувствовался. Говорит, на фронте у него была такая же. Он у нас ветеран. Ну а вторую собрались было уже нести обратно, но вдруг обнаружили на ней огромное пятно неизвестного происхождения. Как мы его не заметили, когда получали дублёнку, непонятно. Жена расстроилась, а вдруг не примут обратно, вещь-то дорогая. Поехала в магазин, а мы сидим дома, переживаем. Только дедушка наш спокоен: «Примут, никуда не денутся. Приходилось мне как-то возвращать взятое на время. И это было кое-что покрупнее дублёнки». Он полюбовался ещё раз подарком и рассказал случай, который произошёл уже после войны.

***

На фронт я попал в сорок четвёртом. Когда призывали, мне всего семнадцать было. А до этого я целый месяц учился на шофёра. Как прибыл в часть, ездил сначала на отечественной полуторке, а потом, уже в сорок пятом, я, считай, опытным водителем стал. И дали мне тогда американский «Студебеккер». Хороший грузовик, мощный. Откатался я на нём почти два года. Войну закончил, ну и чуть ли не до самой демобилизации. Машину-то мы получили по ленд-лизу, и обязаны были её обратно сдать, как война закончится. Ну что же, приказ есть приказ. Таких машин набралось у нас в полку штук десять. Дали нам офицера сопровождающего, сели мы за баранки и поехали в ближайший порт. Туда должен был американский корабль прийти, чтобы, значит, машины забрать.

Долго ехали, несколько дней. Прибыли, наконец, на место назначения, а там… мать честная ― не протолкнуться. Машин съехалось видимо-невидимо. Но всё чётко, организованно, по-военному. Доложились мы, как положено, о прибытии, а нам сразу и место выделили для стоянки, и на питание зачислили. А ещё бумажку выдали ― инструкцию. В ней написано было, в каком виде мы обязаны машины сдать: всё должно работать, и всё в комплекте быть.

Как прочли мы эту бумажку, офицер наш чуть не поседел. Ну, сами подумайте ― машины два года воевали, какой комплект там может быть. Только принимающий, из особистов, ничего и слышать не желал: «Три дня вам сроку. Делайте что хотите, но чтобы через трое суток все машины были сданы как положено. Лично принимать буду». Стали думать ― что делать. Каждый свою-то машину как облупленную знает. Почитали бумажку особистскую, составили список ― что необходимо сделать, и какие запчасти для этого нужны. Больше всего, конечно, инструмента не хватало. Сами машины-то всё-таки, худо-бедно, а на ходу были. Часть недостающего нам пообещали из полка прислать, а кое-чего не было вообще. Хоть найди, хоть укради, а где-то это надо было доставать. Пришлось даже одну машину на запчасти пустить. Офицер решил ― доложу, что по дороге в аварию попала и восстановлению не подлежит. Его, кстати, потом за это под трибунал отдали, но как-то обошлось, командир дивизии заступился. Ну а мы взялись за работу. Дел было по горло, а времени не оставалось совсем. Корабль-то американский уже в порту стоял. Правда, приёмку союзнички пока не начинали ― принялись разгружать с корабля и монтировать какое-то оборудование. Нам это только на руку было.

В общем, правдами и неправдами к назначенному сроку машины были готовы. Стоят в ряд красавицы, все в идеальном рабочем состоянии, блестят на солнышке, как солдатские сапоги. Наконец, приёмка началась. Посмотрел я, как она происходит, прикинул ― пара часов у меня есть. И решил ещё красоту навести ― по краям бортов чёрную полосу нарисовать. Очень мне это нравилось, машина просто преображалась. Да и, честно говоря, жалко было оставшуюся краску выбрасывать. Только закончил ― подбегает офицер: «Это что за художества? Немедленно закрасить». Делать нечего, со старшими по званию не спорят, принялся закрашивать. Тут подходит ко мне шофёр из соседнего ряда: «Слушай, мне уже сейчас машину сдавать, а у меня что-то скат спустил. Баллонник никак не найду. У тебя нет? Мне буквально на десять минут». Своего собрата-шофёра надо выручать. Занятый покраской, без всякой задней мысли говорю: «Вон в кабине сумка с инструментами, возьми».