Сколько стоят добрые дела (СИ)

Я остановил свое внимание на маленьком мальчике по имени Витя. Витя болел чем-то сложным и непонятным, поэтому ему срочно нужна была операция за границей.

А что, если этот Витя выживет, да и вырастет настоящим тираном и деспотом? Что, если спасая жизнь невинному ребенку, ты обрекаешь весь мир на ужасную судьбу?

Но в моих руках не было шара с предсказаниями, поэтому я не мог сказать, кто из них станет хорошим, а кто плохим человеком.

Однако в моих руках были деньги, которые, кажется, за это утро потяжелели еще на пару грамм.

Я подумал, что если детям нужны дорогие операции за рубежом, то не лучше ли мне пожертвовать эти деньги на развитие отечественной медицины?

Но потом на полпути меня остановила мысль о том, что наше правительство очень нечестное, и мои двадцать тысяч, весом в килограмм,  обязательно распилят между собой, и никакое доброе дело я не сделаю.

Я выбежал на соседнюю улицу и помчался с этими деньгами куда глаза глядят. Мне было страшно от того, что я никак не могу найти доброе дело, на которое мог бы потратить эти несчастные деньги.

Меня остановил старик, который просил милостыню. Я посмотрел на его ампутированную ногу, сжалился, и чуть было не положил все деньги ему в банку. Мою руку схватила женщина:

— Не давай, он все пропьет.

И мое сердце сжалось. Я услышал, как внутри что-то треснулопополам. Мой мозг не мог понять, где же настоящее доброе дело, на которое я могу пожертвовать такие тяжелые деньги.

Ответ на этот вопрос не приходил мне ни сегодня, ни завтра, не нашел я его и через неделю. Я ездил в школу, но из тех двадцати тысяч не брал даже на проезд. Чем дольше они лежали у меня, тем больше я думал о добром деле, которое не могу сделать. Меня что-то душило.

И то было не жадность, не вязаный шарф.

Я задыхался, когда искал по улицам города тех, кому действительно помогли бы эти деньги. Но каждый раз я находил тысячу неувязок, запятых, лишних слов, — все, что мешало мне пожертвовать эти деньги. Я потерял сон, стал нервным, на уроках был невнимателен. Я потерялся в собственном желании стать большим героем.

К концу другой недели я снова стоял со своими картинками, ожидая ту девушку. Но она не пришла ни в эту пятницу, ни в следующие.

Зато пришла весна. А мой карман почти отрывался от огромного груза, лежащего в нем. Кажется, деньги весили столько, сколько и я сам.

Я увидел парня, стоящего на Советской, рядом с торговым центром. Он явно закончил какую-то художку номера «н».

— Куда пойдут деньги от проданных картин?

Он посмотрел на меня, и я вдруг узнал в нем того парня, который приходил с девушкой.

— На добрые дела, — сказал он.

Меня трясло, но я старался держаться. Рука залезла в карман и нащупала смятый сверток тех самых денег. Я посмотрел на его прекрасные картины, а затем заглянул в его глаза:

— Почем нынче добрые дела?