Сколько стоит моя жизнь

– В сейфе Павла хранилась одна папочка. В ней были доказательства того, что он причастен к каким-то преступлениям, которые выглядели как несчастные случаи. Сергей сказал, что с ее помощью можно засадить Грибова за решетку, главное только – выбрать нужный момент. Думаю, что теперь он точно пустит ее в ход. Ой, зачем я это вам сказала! – Настя прикрыла рот рукой.

– Я сделаю вид, что ничего не слышала.

– Я очень надеюсь, что Сережа передумает со мной разводиться. Ему не нравится, что я на актрису кукольного театра учусь, так ради него я готова поменять профессию, – поделилась со мной Гудкова.

– Настя, и зачем ты за него держишься! Он ведь тебя хочет на улицу выгнать.

– Нет, – возразила девушка, – Сережа сказал, что оставит мне квартиру в Крымском переулке, где сейчас Анна Петровна живет.

– Коммуналку? – уточнила я с легкой иронией.

– Нет, там уже все три комнаты Гудковым принадлежат. Но у Сережи есть еще одна квартира, в центре. Мы там с ним и жили, хотя были прописаны в Трубном районе. Сергей не такой, как Павел, он меня без жилья не оставит.

Я поняла, что переубеждать Настю в чем-либо бесполезно. Она втюрилась в Сергея по уши и ради него была готова пойти на все.

– Татьяна, я вас спросить хотела, – девушка немного замешкалась. – Тогда в поезде вы ведь не случайно оказались? Вы уже тогда Сергея подозревали?

– В том поезде мы встретились совершенно случайно.

– Ладно, я, пожалуй, пойду. Простите меня еще раз за то, что я на вас напала. Не знаю, что на меня нашло…

– Я не держу на тебя зла, – заверила я Настю и проводила ее до порога.

* * *

Между расследованиями не было перерыва. Я раскрывала одно дело за другим, мне даже телевизор посмотреть было некогда. Наконец выдался долгожданный выходной, я включила ящик и, переключая канал за каналом, увидела знакомое лицо и поняла – ничто не помешало Грибову баллотироваться в областную Думу. Значит, Сергей пока еще не пустил в ход компромат… Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что та папка представляла интерес для правоохранительных органов только тогда, когда она лежала в сейфе Грибова. Стоило ее извлечь оттуда незаконным образом, как она превращалась в макулатуру. Разрозненные, ничем напрямую не связанные между собой документы не представляли для Павла Игоревича особой угрозы.

На всякий случай я позвонила Кирьянову и попросила его узнать, как продвигается расследование обстоятельств нападения на Сергея Гудкова. Владимир Сергеевич навел справки и сообщил мне, что трех парней, избивших коммерческого директора автосалона «Лерони», так и не нашли. Значит, Сергей не стал рассказывать следствию о том, что заказчиком нападения на него являлся его родственник. Ему это было невыгодно. Вдруг по цепочке вскрылась бы причастность самого Гудкова к криминальным событиям, произошедшим два с лишним года назад в квартире Грибова?

Я с ужасом думала, что могло произойти с Юлей Алферьевой в Харькове. Погрязший в своих заблуждениях Грибов послал бы туда каких-нибудь отморозков, которые не стали бы церемониться с молодой красивой женщиной. Цена его ошибки была бы слишком высокой. Хорошо, что я не стала тупо выполнять указания своего клиента, а постаралась глубоко вникнуть в ситуацию. В результате Павел Игоревич наказал своими методами того, кто был на самом деле виноват, а не Юлию, ставшую жертвой внутрисемейных разборок. Мне не было известно, стал ли Грибов мстить Галине Чаусовой. Во всяком случае ее московский адрес я ему не предоставляла, посчитав это лишней для него информацией.

Поединок между двоюродными братьями, похоже, закончился боевой ничьей. Я не собиралась специально отслеживать их дальнейшую судьбу, но так уж вышло, что они сами лезли мне на глаза. Павел Игоревич, проигравший выборы, рассуждал с экрана телевизора о том, что подсчет голосов был неверный. А Сергея вместе с Настей я как-то встретила в одном из торговых центров Тарасова. Гудков заметно прихрамывал на левую ногу.