Сколько стоит твоя смерть

– Разумеется, – кивнула я. – Не волнуйтесь, Эжени, я вас не подставлю!

Естественно, я не рассказала соседке о том, что один работник лаборатории уже погиб из-за этого биоматериала, и я вовсе не могла поручиться за то, что у Эжени не будет из-за моего визита неприятностей. Я лишь надеялась, что Тахир поработает ногами и языком и тогда уж у тех, кто вставляет нам палки в колеса, не будет причин продолжать свою «охоту»!

В начале десятого за мной заехал Андрэ, и мы отправились по адресу, который дала Эжени. Одинокий охранник на первом этаже открыл дверь. К счастью, он не стал задавать вопросов, хотя мы с Эжени и придумали несколько правдоподобных причин, объясняющих мое присутствие в здании в столь поздний час. Кроме того, она дала мне свою идентификационную магнитную карту в надежде на то, что охранник не помнит всех сотрудников по фамилиям. Но, как уже говорилось выше, ничего этого не понадобилось: я спокойно поднялась на второй этаж и открыла дверь при помощи карты Эжени. За то короткое время, что имелось в моем распоряжении, я вряд ли могла надеяться детально изучить образцы, взятые у больных, ведь у меня нет ни подопытных крыс, ни других необходимых в подобных случаях вещей. С другой стороны, если мы, как я предполагаю, имеем дело с менингококковой инфекцией, лабораторные животные мало к ней восприимчивы. Вот если бы у меня были куриные эмбрионы! Однако полноценный анализ все равно потребовал бы не менее сорока восьми часов, а у меня этого времени нет, так что толку рассуждать? В любом случае я хотя бы пойму, права ли насчет менингита, и тогда у Тахира будет возможность предоставить чиновникам доказательства.

В лаборатории имелось все, что нужно для бактериологического анализа. Оглядевшись, я обнаружила лабораторные весы, гомогенизатор для измельчения тканей, электрический термостат, световой биологический микроскоп, вертикальные автоклавы, дистиллятор и гигрометр. Внезапно вспомнив, что не предупредила Тахира о том, что не смогу встретиться с ним вечером, я схватилась за телефон, но увидела, что он разряжен. Вот клуша: уже в который раз это со мной происходит, а я зарядное устройство постоянно оставляю в номере! Ну, теперь он мне устроит при встрече…

Что ж, ничего не попишешь, и я взялась за дело. Выбор материала для исследования обычно обусловлен клинической формой болезни, но я постаралась собрать все, что возможно: носоглоточную слизь, ликвор, кровь и гной. Предполагая цереброспинальный менингит, я начала с исследования ликвора. Собрав в стерильную пробирку, посеяла его на питательные среды. Так как ликвор во всех случаях содержал гной, предварительно центрифугировать клинический материал не пришлось. Окрасив его по Граму метиленовым синим, я определила лейкоцитарную формулу и количество «менингококков». Это был лишь предварительный микроскопический анализ, который тем не менее подтвердил мои предположения. Проблема в том, что морфологически нельзя дифференцировать менингококк от других грамотрицательных бактерий, способных вызывать менингит, – гонококков, гемофилов и так далее. Для микроскопического исследования крови я приготовила препарат «толстой капли», который высушила и также окрасила метиленовой синькой. Микроскоп показал на голубом фоне менингококки, имеющие типичную морфологию. Однако через несколько секунд капсула, окружающая их и обычно представляющая собой бесцветный ореол, внезапно стала окрашиваться в интенсивно-розовый цвет. Не веря собственным глазам, я смотрела в увеличитель, пытаясь понять, не напутала ли с реактивами. Может, не так прочла этикетки? Но они же даже не на французском, а на латыни… Проверила – нет, все верно.