Сколько стоит ваше сердце?

Марк ожидал увидеть молодого паренька, но от стены отделился мужчина, солидный и даже в летах: его голову обильно покрывала седина. Похоже, он все время был здесь, стоял у стены. Винкер его не замечал — до того мгновения, когда младший помощник сам решил показаться.

Привычно просканировав фон, Марк засек флер слабого, очень слабого "отвода глаз". Практически ни о чем… Такие вещи и магией-то не считались. Но слабость дара не помешала седому обвести вокруг пальца одного из лучших Бессмертных.

— Как я могу вас называть?

— Зовите Тенью, — поклонился младший помощник, который в миру носил имя Кей Ори, — до утра я ваша тень и дополнительная пара рук. Ваше имя мне ни к чему. Я буду звать вас "Ваша милость", если не возражаете.

"Милостью" Винкер перестал быть по приговору суда. Но это, и впрямь, была лишняя информация. Поэтому он кивнул и обвел глазами громадное помещение под зданием городской управы, заставленное стеллажами, уходившими за горизонт.

Интересно, он не погорячился, решив, что справится за одну ночь?

— Больше половины документов нам недоступны, — предупредил Кей, словно что-то прочитал по его лицу, — мы их даже в руки взять не сможем без соответствующего доступа. Это относится и к части каталога. Боюсь, я могу помочь не многим.

— Хватит, — Винкер тряхнул головой. — Секретные архивы нам без надобности. К тому же, наверняка их шифруют. Разгадать шифр можно, но долго.

— Тогда что? Хроники?

— Только не они! — Марк сделал протестующий жест, — им верить нужно через пять слов на шестое, да разве угадаешь, на какое именно — переврано все, что только можно: что из корысти, что по глупости.

Кей терпеливо ждал, сложив пухлые ладони на выступающем животе. Младшего помощника, казалось, совершенно не смущает, что он оказался ночью в помещении, вскрытом отмычкой, в компании человека, приговоренного к повешению.

Ори был готов как всегда максимально хорошо выполнить свою работу — помочь отыскать нужную информацию.

— Пожалуй… Платежные ведомости — это секретные документы?

— Только те, что еще не закрыты, но их тут и нет, они в казначействе. Заклинания нужно постоянно обновлять, а это — затратно. Да и кого интересует, по чем шорник покупает кожи, а кастелянша — белье?

— Мне нужны они все, по резиденции, за три последних месяца. Неси, — Винкер огляделся, увидел здоровенный двухтумбовый стол из темного дерева и мотнул головой, — туда. Сваливай все на край, я разберусь.

Он неторопливо снял камзол, повесил на спинку стула, закатал рукава рубашки. И хищно улыбнулся, чувствуя, как в груди разгорается огонек азарта. В отличие от исторических хроник, хозяйственные книги редко правят или уничтожают, а зря! Ой, зря!

Их пишут свои и для своих, так что степень откровенности этих документов очень высока. Если Храм, действительно, был увязан с резиденцией так плотно, как дал понять Его Святость, то обнаружить его следы — вопрос времени и внимания.

А уж сказать по следам, что за зверь и куда он направляется — это вообще простая, примитивная задачка на развитие логического мышления.

Главное, чтобы хватило времени до утра. Подвести Хана он не хотел, это было бы черной неблагодарностью за все, что сделал для него однокашник.

Глава 48 ГДЕ АЛЕТА ПОЧТИ УМИРАЕТ

Рамер Девятый, милостью Неба или, что вернее, его же немилостью, Император, отмокал в большой ванной, пытаясь сделать невозможное — за пару часов смыть с себя болотный запах, гарь и кровь… И разочарование.

Лесс Аргосский подтвердил свою репутацию умного парня и таки удрал в Каротту. Всего с десятком охраны — но удрал. Поймать его не удалось, генерал скрылся в столице провинции и, на его счастье, как раз в это время заработало зеркальное сообщение.

В ипостаси ползти в город Змей не рискнул, в Каротте его и так… не слишком любили.

Горячую воду подливали четыре раза, два флакона превосходного мыла как корова языком слизнула, но тонкий нюх оборотня все еще улавливал запахи, которые человеческую ипостась императора не то, чтобы раздражали… Просто будили не слишком приятные воспоминания.

Все же проигрывать, пусть и по мелочи, не слишком радостно.

Оставив, наконец, ванную, император облачился в просторный и мягкий халат, потребовал чаю и почту и погрузился в ожидание. Чая он ждал с удовольствием, почту — без удовольствия, но какое это имело значение? Кого, вообще, волнуют здесь его чувства и желания?

Да и сама жизнь, если уж на то пошло?

Император первый, кто имеет честь отдать все ради своей страны. Все — без кавычек. Кровь, силы, нервы, время, знания, страсть.

Он только что сожрал целую армию — хоть кто-то поинтересовался, не болит ли у него живот? Не болел, но поинтересоваться-то можно? Миндальных орешков предложить — от изжоги?

Большой желтый конверт на низком каменном столике он заметил не сразу, а когда заметил, сперва потянулся к небольшому ящичку, в котором лежали перчатки из кожи хэ, ящерицы, абсолютно имунной к любому яду.