Сколько ты стоишь? (СИ)

Варя задумчиво почесала подбородок. Где-то позади от шкафа с документами совершенно отчётливо хмыкнул Берестов. Дурак, что он понимает в рекламе, особенно свадебных салонов…

— Понимаешь, Ксан… У тебя одно с другим не клеется. Вот идём с конца — со слогана. Чьи мечты-то воплощаем? Девчонки этой, которая платьями швыряется? Или мужика, которого под этими самыми платьями чуть не расплющило? Это для комедии годится, но не для рекламы… Хотя сам сюжет неплох с этими швыряниями, но надо тогда другой диалог придумать, чтобы было не только смешно, но и продаваемо.

— Угу, — Оксана уныло кивнула. — Не клеется… Да, мне вот Сергей то же самое сказал, почти как ты. Всё, говорит, у тебя рассыпается, как детали от разных пазлов. И чего делать?

— Тут два пути — либо пытаться переделать эту идею, придумав какой-то новый крючок для зацепки телезрителей, либо… генерить новую идею.

— А вы эти самые идеи принимаете?

Варя вздрогнула, услышав голос Берестова почти над своим ухом. Оксана обернулась, и прежде чем Варя успела ответить, воскликнула:

— Конечно, принимаем! — и глазками похлопала кокетливо так. Она была не замужем. Видимо, хочет протестировать собственноручно продукцию этого свадебного салона…

— Если у этих ваших заказчиков нормально с чувством юмора, можно сделать так. Мужик в типично свадебном костюме бежит-бежит-бежит, явно куда-то торопится, задыхается от усердий. Вбегает в церковь — мы видим при этом только его — и восклицает: «Надеюсь, я не опоздал?» — и тут камера переключается на пару перед алтарём. Сзади они нормальные, а оборачиваются — и спереди вампирьи клыки, ещё какая-нибудь хрень… И говорят, улыбаясь во все зубастые рты: «Только тебя и ждали!». И остальных гостей тоже можно показать в вампирских костюмчиках. И слоган: «Свадьбы на любой вкус!»

Если бы Варя могла, она бы сохранила серьёзное выражение лица. Но она не смогла. И смеялась до колик, схватившись за живот…

А выпрямившись, заметила, что Берестов смотрит на неё, довольно улыбаясь. Будто бы он это всё рассказал только для того, чтобы её рассмешить…

И Варя смутилась. Опустила глаза и хотела ответить что-нибудь сердитое, но Оксана её опередила, воскликнув:

— Слушай, супер! Шикарная идея!

— Да? — Илья, кажется, удивился. — Вообще я пошутил.

— Смешно, — Варя всё-таки вставила свои пять копеек. — И даже очень. Только Ксана права — идея отличная. Здесь ничего не рассыпается, и слоган, с одной стороны, продающий, а с другой — в контексте рекламного ролика он смешной. Соответственно, запоминающийся. Но есть проблема…

— Какая? — хором спросили Оксана и Берестов.

— В этом салоне вполне может не быть никаких вампирских костюмов, — улыбнулась Варя. — Но если им понравится идея рекламы, я уверена, они что-нибудь придумают.

Счастливая и обнадёженная Оксана убежала на своё рабочее место, Илья вернулся на своё, и какое-то время Варя только и слышала, что стук клавиатуры.

А потом Берестов вдруг спросил:

— Варя… тебе действительно понравилось?

— Конечно. А почему нет?

— Ну я ведь пошутил.

— В любой шутке есть только доля шутки…

— Варь, это банально.

— Зато правда.

— Я просто хотел тебя рассмешить…

— Зачем?

— Ты давно не улыбалась. Я заметил.

Она промолчала — не знала, что сказать.

Конечно, Варя улыбалась. Дятлу, отцу и даже Ирине. Но последнюю неделю, под боком у Ильи, ей оказалось не до улыбок.

— Скажи… — голос у Берестова в тот момент звучал глухо и периодически прерывался, словно у него болело горло. — Я… очень больно тебе сделал?

Варя всхлипнула и изо всех сил сжала карандаш, что держала в руке. Бросила его на стол, а потом вскочила и побежала к выходу, не разбирая дороги.

Ну зачем, зачем он спросил?! Она уже почти научилась не вспоминать…

* * *

Берестов, ты идиот.

Илья в последнее время не уставал ругать себя.

Кажется, он всё делает не так. Надо было уволиться, а он остался.

Нужно было промолчать насчёт заявления в полицию, но он не смог.

И сейчас…

Может, ты, придурок, таким образом ищешь себе оправдание, а? Мол, если девушка не пошла в полицию, значит, ей понравилось?

И боль… Илья помнил, как хлюпало у Вари между ног, когда он её… насиловал. И в глубине души в нём жила глупая надежда, что физически больно ей не было. Ну или хотя бы не очень сильно.

Дебил ты, Берестов. Оставь её в покое. Даже если и имелась смазка, это тебя не оправдывает. И Варе от этого вряд ли легче.

Однако, как ни ругай себя, иногда слова вырываются помимо нашего желания. Но слова — не действия. За слова максимум по морде можно получить…

Илья совершил преступление, и осознание этого порой удручало его так, что хотелось зайти на кухню, взять самый большой нож и воткнуть его себе в глотку. А лучше — в пах.

Он всегда презирал насилие и насильников. Деяние слабых и недостойных, действие, которому не может быть оправдания. А чем теперь занимается он сам?

Берестову почти никогда не снились сны. Обе его сестры взахлёб рассказывали о том, что им снилось, и сны эти порой напоминали книги или фильмы. Илья же просто ложился — и отрубался.