Сколково: принуждение к чуду

Компании потянулись в Сколково, хотя проект уже начал испытывать довольно жестокую конкуренцию со стороны Великобритании. Британское правительство выступило с инициативой создать свой центр технологических инноваций в лондонском Ист-Энде. Ему планируют передать инфраструктуру Олимпийского парка, сооружаемого к Играм 2012 г. Предварительное согласие инвестировать в этот проект уже дали компании Google, Facebook, Intel, Barclays, Cisco. «При всех возможностях крупных компаний распылять ресурсы на участие в нескольких новых проектах не очень целесообразно, — говорил мне представитель одной из западных корпораций. — Наш головной офис сейчас решает, куда направить большую часть усилий — в Россию или Британию».

Но для того чтобы запустить механизм по воспроизводству инноваций, такой же эффективный, как в Кремниевой долине или Бостоне, одних крупных компаний недостаточно. Привлекая в Россию исследовательские центры западных корпораций, мы не придумывали ничего нового. Так же поступали все правительства, когда запускали свои инновационные центры. Работая над созданием университета, мы опирались на опыт MIT. Но чтобы все это склеилось в инновационную экосистему, чтобы успешно инсталлировалось в российскую действительность, предстояло поработать самим.

Глава 13 Идеальная модель

ВОПРЕКИ распространенному мнению, первый офис фонда «Сколково» расположился отнюдь не в одноименной бизнес-школе. Первый офис фонда не был футуристическим ангаром на территории какой-нибудь современной промышленной зоны, где ухоженные бизнесмены и растрепанные ученые в неформальной обстановке за общим столом думали над Городом, а в перерывах заказывали пиццу. Первый офис фонда «Сколково» по-будничному расположился в Центре международной торговли, старейшем бизнес-центре Москвы, что на Краснопресненской набережной, где для удобства бизнесменов офисные помещения и конференц-залы совмещены с гостиницей.

Кабинеты людей, которые собирались строить Город, который изменит Будущее, были раскиданы по разным этажам похожего на улей комплекса и соседствовали с московским представительством Махачкалинского морского порта и отделом кадров одной из сетей быстрого питания. Зато каждый кабинет был двухэтажным, в них были туалеты, душевые и маленькие кухни, а наличие под боком гостиницы делало пребывание здесь удобным для иногородних специалистов.

Но еще до того как люди, которым предстояло строить Город, пришли в эти кабинеты, они сделали первые шаги в этом направлении в компании «Ренова». Только что назначенный на должность руководителя фонда «Сколково» Виктор Вексельберг предпочел поддержку людей, которых он знал по совместной работе. Именно в «Ренове» была организована первая проектная группа. Она должна была разработать структуру фонда, заняться подготовкой его учредительных документов и запустить процесс работы над федеральным законом, который должен был стать юридическим фундаментом будущего Города.

Уже на первом совещании Виктором Вексельбергом был намечен план организационных действий. «Давайте предложения, находите организационные формы поддержки, заказывайте соответствующие исследования, предлагайте зарубежных партнеров, которые могут нам чем-то помочь. Мы должны опираться на „Ренову“, использовать бюджет „Реновы“», — давал первые указания Вексельберг.

Некоторые сотрудники «Реновы», которые были так или иначе связаны с высокотехнологичными бизнесами или проявляли интерес к этой проблематике, были включены в проектную группу. Некоторые из них позднее перешли на работу в фонд, а кое-кто и занял в нем ключевые посты.

Работа началась с изучения мирового опыта создания инновационных центров и возможностей его использования в России.

Уже упомянутый профессор Лорэн Грэм в одной из своих работ назвал Сколково «последним спазмом». И его трудно упрекнуть в излишней горячности. Складывалось ощущение, что если «машинка Сколково» не заработает и превратится в гламурный бизнес-центр, то более никто таких денег на возрождение научно-технического потенциала страны не даст. Точнее, не даст при этом президенте и при этом премьере — в ближайшие 10–12 лет. И не потому, что дуракам денег не дают. Как показывает опыт прошлого, дают, и еще как. Просто особого смысла давать уже не будет — не под кого. Складывалось стойкое ощущение, что, создавая Сколково, мы пытаемся ухватить и вытащить с того света то, что по всем законам природы и здравого смысла должно было уже давно исчезнуть, раствориться, сгинуть, как утренний туман. От пика технологического развития некогда великой страны, от Курчатовых и Александровых, прошло без малого полвека. Великие победы советской науки, уникальная школа теоретической физики, блестящие математики, инженеры, гордость за человека знания, амбиции технологической державы — все это давно должно было стать историей, превратиться в красивую легенду. Но вопреки всему это почему-то не умерло до конца и трепыхалось на границе двух миров. Пациент был скорее мертв, но оставлял эскулапам небольшой шанс побороться за свою жизнь.