Сколково: принуждение к чуду

Первую презентацию работы Фонда главный заказчик воспринял благосклонно. «Я хотел бы сказать, что в целом проект „Сколково“ развивается, может быть, даже в чем-то чуть быстрее, чем мы себе представляли, в чем-то, наверное, медленнее, чем мы бы того хотели, — сказал, подводя итоги, Дмитрий Медведев. — Что для меня было сегодня особенно важно, помимо присутствия наших гостей, членов совета Сколково и просто приглашенных коллег, так это то, что я увидел несколько примеров того, как идет вполне конкретная работа еще до создания, собственно, основных объектов.

И это очень важно, чтобы еще до момента возникновения Сколково как единого комплекса все резиденты проекта, вообще все, кто хотел бы там работать, получили бы возможности для того, чтобы задачи свои решать»[67].

Сдержанно позитивная реакция Главного заказчика оставляла надежды на то, что, посмотрев на промежуточные результаты, остальные заказчики, наконец, дадут возможность заняться настоящим делом, а не строительством виртуальных макетов. Тем более что проект был уже на пороге своего первого серьезного испытания.

Прочесав российский рынок, подобрав все, что можно было подобрать, дав деньги тем, кто успел быстро прийти, Сколково вплотную подошло к той самой «долине Смерти», в которой забуксовали все машины российских инноваций: почти состоявшиеся проекты, которые можно было поддержать и показать миру в качестве промежуточного успеха на пути к их последующей коммерциализации, довольно скоро в России закончились.

Вряд ли Сколково стоило затевать ради того, чтобы помочь российским промышленникам и предпринимателям «дожевать» советские разработки, которые они никак не могли «прожевать» самостоятельно. Вряд ли Сколково стоило затевать и для того, чтобы, подобно РОСНАНО, искать перспективные технологии за рубежом. Тем более, «старшие товарищи» из Кремля очень внятно дали понять, что больше не надо инвестировать деньги под западную интеллектуальную собственность, надо использовать свой потенциал. Но где этот потенциал в стране, в которой, казалось, умерла научно-техническая мысль, было не совсем понятно.

Вначале были идеалистические расчеты, что состоявшихся проектов, которые Сколково поддержит деньгами, на разных этапах будет порядка 15 на каждый из кластеров, а дальше заработает система, при которой ученые сами будут находить себе партнеров среди бизнесменов на конференциях, мероприятиях, заработает своеобразная «научно-предпринимательская тусовка». Но оказалось, что для того, чтобы такая «тусовка» состоялась, мало раздать флаеры и накрыть столы.

«Ситуация была очень сложная, не было ничего. А люди, у которых что-нибудь было, не „поднимались“ в никуда, сидели в засаде. Они даже за деньгами не „поднимались“. Много лет государство не смотрело в их сторону, и они научились выживать самостоятельно, все было вплетено в какие-то сложные отношения, — вспоминал один из сотрудников Фонда. — Кроме того, уровень информированности о проекте был крайне низким, а градус недоверия к нему очень высоким. Многие не хотели связываться с государством, потому что государство — это запредельная бюрократия, запредельная коррупция, высокие риски. Боялись, что обманут, облапошат, оберут».

Глава 20 Кризис недоверия

ЧТО ТУТ СКАЗАТЬ, не только научное сообщество, но и бизнесмены относились к Сколково с недоверием. Многие не приняли за чистую монету благую инициативу российских властей. «Сколково создали для „распила“», — так полагали они. И их можно было понять: назовите хотя бы пять причин, которые позволяли бы обществу считать по-другому!

Тема коррупции для страны, где, как считалось, «пилят» все и везде, используя разные схемы и разного рода благовидные предлоги, была чрезвычайно востребованной. Существовал целый пул экспертов, изучающих «распил», разнообразные национальные комитеты и комиссии по проблеме «распила». Московский юрист Алексей Навальный превратился в популярного политика благодаря именно этой теме. Смотреть на окружающий мир через призму «распила» в России стало в какой-то момент очень удобно. Это упрощало экзистенциальный анализ, ведь «распилом» можно было объяснить практически все, что происходило вокруг. В городе пробки, потому что «распилили» деньги, выделенные на строительство дорог, самолеты падают, потому что то же самое делают с деньгами, выделяемыми на обучение пилотов. На лестнице темно, несет мочой, потому что старший по подъезду «освоил» деньги, собранные на лампочки и консьержку. Не хватает до зарплаты — жена «пилит» семейный бюджет. Плохая погода, климат меняется, потому что «пилят» где-то там, глобально, на уровне «Большой восьмерки».