Сколль. Холод и мгла

— Павел, достаточно. Не будем углубляться в детали. А сейчас выступит ещё один наш докладчик, океанолог Виктор Михайлович!

— Добрый день! — пробасил высокий мужчина с ухоженной бородой. — Филиппов Виктор Михайлович. Океанолог, доктор биологических наук. Вы обратили внимание, что в докладах периодически проскакивало такое название, как проект «Биосфера», так вот, я за него отвечаю.

— Что-то вроде всемирного хранилища семян на Шпицбергене? — выкрикнули из зала.

— Почти угадали. Только маленько с масштабом промахнулись. Почему я согласился на эту авантюру? — он посмотрел на меня. — Да потому как, если имеется хотя бы два процента вероятности катастрофы, как можно сидеть сложа руки? А у нас вовсе не два процента! Надо действовать, ещё вчера надо было действовать! Человечество не первую тысячу лет истребляет всё живое вокруг себя, на нашей совести тысячи исчезнувших видов растений, рыб, животных. У меня есть уникальный шанс уравнять счёт. Под проект «Биосфера» зарезервировано пятьсот миллионов кубометров подземного пространства.

— Ничего себе! — в зале поднялся шум.

— И выделена цифра с девятизначными нолями, — продолжил с нажимом Виктор Михайлович. — И вот ещё что, — бородач сердито посмотрел на меня. — Заранее предупреждаю! Цифру требуется как минимум удвоить, а лучше утроить. Думаете у нас пространства много?! — он окинул взглядом всех сидящих в зале. — Если сравнивать с Московским зоопарком, может и так. Полезная площадь «Биосферы» больше в девятьсот раз. Да что говорить, она больше площадей всех зоопарков мира вместе взятых, но в масштабах планеты сто квадратных километров — ничего! Ноль без палочки! Синие киты проплывают за день в дикой природе более ста пятидесяти километров. Ни один океанариум в мире таких условий создать не может, а мы сможем, и не только китам. Понимаете, содержание и создание комфортных условия для размножения — это совсем разные вещи. Я у Андрея Владимировича отвоёвывал каждый квадратный метр.

Прикрытием проекта станет международный проект «БиоГеном», под начала которого собирают генетическую библиотеку всех животных планеты. Поговорю по душам с профессором Харрисом. Если он согласится, хотя куда он денется! Как говорится, у кого денежка, тот девушку и танцует. Так вот. Мы его проект к себе перетянем и сделаем глобальным, добавим растения, насекомых, микроорганизмы. Наладим производство секвенаторов генома и сосудов Дьюара, — на этих словах Виктор замолчал и недовольно посмотрел на аудиторию, которая слушала его без энтузиазма.

— Понимаю, возможно вы перегружены информацией, но как можно не понимать масштаб проблемы! — он повысил он голос.

— На нашей планете обитает триллион видов бактерий, семь миллионов восемьсот тысяч видов животных, одних грибов шестьсот одиннадцать тысяч, да ещё триста тысяч видов растений. Что самое поганое, на сей день не исследовано двадцать восемь процентов растений, девяносто один процент обитателей моря, восемьдесят восемь процентов животных, насекомых в основном, и девяносто три процента грибов!

— Не понимаю, чего опасаться? В вечной мерзлоте наши меньшие братья неплохо сохранятся для потомков, — не смог удержаться от подколки Дмитрий.

— Ну как вам не стыдно?! В океане тоже? И как нашим потомкам рыб и крупных млекопитающих прикажите размножать? Без матки, без яиц, без икры с нужным биохимическим составом выведение потомства для огромного числа видов невозможно! Не считайте меня идиотом. Если у нас получится сохранить хотя бы один процент биоразнообразия, которое планета взращивала миллиарды лет, — повисла пауза, — одним этим мы окупим все те гадости, что принесли природе. Итак, — продолжил он раздражено. — Помимо расшифровки генома будут сформированы криобанки ростков и семян диких и домашних растений, яйцеклеток и спермы. По счастью в крупнейших мировых зоопарках они довольно объёмные. Во всяком случае, под прикрытием БиоГенома нам их отдадут бесплатно или продадут недорого. Самая затратная часть — ботанические зоны и океанариумы. Мы обязаны, слышите, обязаны сохранить по нескольку экземпляров каждого вида, иначе к чему нам криобанки? Рыб и высших животных не вырастишь, словно пшеницу.

— А как быть с тем, что многие животные не живут в неволе?

— Да что животные, грибы толком не научились выращивать. Температурный режим, несбалансированное питание, малая площадь вольера, микроклимат — масса причин. Сделаем упор на зоотроны и биогецинозы в больших пространствах максимально имитирующие естественную среду обитания. Прогресс в океанологии и аквариумистике и столетний опыт содержания животных в вольерах и террариумах, и уникальные, не побоюсь этого слова, исследования по микробной активности почв, предоставленные Ириной Валерьевной, позволят надеется на лучшее. Андрей Владимирович, чем больше объём на каждого крупного обитателя биосферы, тем больше шанс, что они приживутся!

— Я не волшебник. Получите столько, сколько можно. Сами понимает все зависит от промышленности.