Скользящая сквозь время

Бал продолжался уже шесть часов и Стэнн чувствовал, как накапливается усталость и от постоянного шума, и от танцев, и, главное, от навязчивого внимания леди Йонтиссы, не отходящей от него ни на шаг и постоянно гоняющей его то за вином, то за пирожными. В первый раз, после просьбы Йонтиссы принести ей какого-нибудь сока, Гэйнис пошёл с ним: столы с напитками стояли довольно далеко от диванчика, где пристроилась отдохнуть капризная леди, и дядя не решился отпустить его одного. Оправдал это тем, что тоже хочет пить. Но когда Йонтисса попросила пирожных, а потом — вина, Стэнн понял, что ходить вдвоём — не самое удачное решение. К тому же и леди насмешливо поинтересовалась: неужели принц не в состоянии сам принести бокал и нужно для этого тащить за собой Его Высочество?

На этот выпад Стэнн ничего не ответил, усмехнулся только, да ручку даме поцеловал. И, бросив предостерегающий взгляд на дядю, ушёл один.

Когда он вернулся, Йонтисса, легко помахивая веером и отпивая вино из поданного Стэнном бокала, проговорила:

— Вы так напряжены, принц. Вы чего-то опасаетесь?

— Ну, что вы, — улыбнулся Стэнн. — Тут такие меры безопасности приняты. Чего можно опасаться в зале, полном стражников и королевских магов?

— И я так думаю, — радостно улыбнулась леди. — Пойдёмте танцевать!

И утащила его в противоположный конец зала.

Гэйнис скрипнул зубами: не зря она весь вечер рядом со Стэнном вертится. Не зря. А он ничего не может поделать, не знает, как защитить племянника. Не пойдёшь же танцевать третьим в их паре. Скорей бы уже закончился этот бал!

Но бал был в самом разгаре. Ещё только-только звёзды на небе высыпали, а по протоколу праздник продлится до самого утра. И никто не посмеет покинуть зал до тех пор, пока не уйдёт Его новоявленное Величество.

А Йонтаррес сидел на троне, свысока поглядывая на присутствующих, и уходить не собирался. И Гэйнис несколько раз ловил на себе его жёсткий взгляд, от которого ему становилось не по себе, потому что понимал он, что Король что-то задумал, но прочитать его мысли не мог. И изводился беспокойством за племянника, постоянно выискивая его взглядом в толпе, переживая, когда тот скрывался в бурлящей массе народа, и облегчённо вздыхая, когда тот снова оказывался в пределах видимости.

Танец следовал за танцем, а Йонтисса словно и не уставала. Болтала без умолку разные глупости, посмеивалась над придворными, пару раз прошлась язвительным язычком даже по Его Величеству, но тут Стэнн довольно резко её одёрнул, и она удивлённо посмотрела на него:

— Стэнн, неужели ты его так уважаешь?

И только фыркнула презрительно, когда он строго ответил ей, что Его Величество — фигура неподсудная, и отзываться плохо о государе он не позволит.

Она уже была с ним на «ты», хотя Стэнн разрешения на это не давал. Да она особо и не спрашивала. Прижалась к нему в быстром танце, обвила шею руками и прошептала горячо на ухо:

— Милый, давай перейдём на «ты», зачем нам эти условности?

И продолжила болтать, как ни в чём не бывало, постоянно вставляя в разговор «милый», «дорогой». А однажды заявила: «Ты такой очаровашка, милый!», чем вызвала у «очаровашки» скрежет зубовный.

Главное, что избавиться от неё Стэнн не мог. Несколько раз провожал её на диванчик подальше от Гэйниса и поспешно возвращался к дяде, но, не успевал он и дух перевести, как рядом слышалось капризное:

— Ну, милый. Зачем ты меня бросил?

А на его требование не называть его «милым» и «дорогим» она обиженно надула губки и сердито сказала:

— Какой ты бука, милый! Я на тебя обиделась!

И отвернулась. Но не успел Стэнн перевести дух и возрадоваться передышке, как она повернулась обратно и защебетала, как ни в чём не бывало:

— Не будем ссориться, я знаю, тебе уже стыдно за своё поведение. Так и быть, я тебя прощаю.

И снова потащила его танцевать.

Стэнн только зубы стискивал, чтобы не наорать на эту наглую девицу и не послать её к кимраку, а то и подальше. Он никогда не поднимал руку на женщин, уважать бы себя перестал, если бы ударил человека, который не смог бы ему ответить тем же. Но леди Йонтиссу уже хотелось побить. Стукнуть головой об стену, предварительно засунув в рот кляп побольше, чтобы прекратилась эта беспрерывная болтовня, от которой уже в голове звенело. Разорвать на части и скормить жвангам, пусть полакомятся мягким телом.

Но только Гэйнис догадывался, какая буря бушует в душе племянника. Остальные придворные, глядя на бесстрастное лицо принца, только завидовали его везению да удивлялись, почему же не радуется он своему счастью, когда льнёт к нему такая красавица.

Но всё когда-нибудь заканчивается. И бесконечный бал в том числе.

За полчаса до окончания праздника Йонтисса подхватила Стэнна под руку и прошептала томно:

— Как жаль, что нельзя выходить из зала. Мне так хотелось остаться с тобой наедине!

«Как хорошо, что нельзя было выходить из зала!» — возрадовался, было, Стэнн, но оказалось, что мучения его ещё не кончились.

— Но ничего, — прошептала леди. — Бал ещё не закончен. Пойдём со мной, я тебе кое-что покажу.