Скользящие души, или Сказки Шварцвальда

Маша до крови впилась ногтями в руку Макса. Тот терпеливо молчал, потом, разжав ее побелевшую кисть, прошептал:

— Сиди тихо.

Вальтер некоторое время боролся с волнением.

— Она не могла плакать уже долгие годы. Обращения к врачу начались именно с этой физиологической особенности. У нее высохли слезы, а следом подкралось безумие. Просиживала днями и ночами на чердаке дома Иоганна Пруста, рылась в пыльных семейных хрониках. Урсула помешалась на проклятии и решила принести себя в жертву, чтобы ведьма оставила ее в покое. Она отказалась иметь детей, желая уберечь их от беды. Опустилась, превратила себя в развалину. А моей Урсуле всего сорок, и еще несколько лет назад друзья завидовали мне…

Так вот — сейчас она плачет, рыдает навзрыд, выплакивая слезы за все прожитые годы… И, возможно, мне это только кажется, возможно, я вижу лишь желаемое, но ее лицо меняется, взгляд становится более осмысленным… Фроляйн, я не знаю, какую цель имели ваши слова, но они оказались эффективнее многолетней интенсивной терапии.

Маша не мигая слушала признания Вальтера. Потом спросила:

— Можно мне увидеть ее?

— Думаю, да… только, умоляю, больше ни слова. Не спугните мою надежду.

Урсула Пруст продолжала сидеть в той же позе на краю кровати, свесив вниз полные ноги. Ее руки безвольно лежали на коленях, а слезы извилистыми змейками ползли по щекам.

Лицо больной было непроницаемо, торжественно спокойно. Выражение глаз действительно изменилось. Как будто из них вместе со слезами вытекла пустота, болезнь, затаившееся безумие. Благоговейно улыбаясь, она взглянула на Машу.

«Спасибо», — беззвучно прошептали ее губы.

Внезапно она вздрогнула, стряхнула с себя оцепенение и повернулась к мужу:

— Валли, а где Люсия? Где моя кукла?

Вальтер смертельно побледнел, его голос дрогнул:

— Ты же просила… сжечь ее… Ты не хотела ее больше видеть…

Лицо сорокалетней женщины страдальчески скривилось, и она зарыдала в голос, словно капризный раздосадованный малыш.

Испуганный не на шутку мужчина метнулся к пульту у двери и нажал особую комбинацию цифр. Лавандовая медсестра, появившаяся через пару минут, сделала рыдающей женщине укол успокоительного. Потом строго и требовательно взглянула на нежелательных гостей, приглашая их на выход.

Вальтер, оставшийся у изголовья кровати, гладил пухленькую кисть Урсулы, пока лекарство не подействовало. Наконец ее веки потяжелели, женщина успокоилась и уже сквозь сон тихо произнесла:

— В следующий раз обязательно принеси Люси…

Весь обратный путь от корпуса до парковки Вальтер молчал.

Маша тихо тронула его плечо.

— Вальтер, кто такая Люсия? Почему просьба принести ее вас расстроила?

— О бог мой!! — Вальтер в буквальном смысле схватился за голову, на его глаза навернулись слезы. — Я не знаю что делать. Понятия не имею, где мне искать эту чертову Люсию! Сумасшествие Урсулы началось неожиданно, именно с этой куклы. У нее возникла маниакальная идея, что несчастная игрушка, старинная, потрепанная, принадлежащая ранее ее матери, перешедшая к той еще раньше, вдруг ожила. Моей женушке взбрело в голову, что набитый ватой истукан следит за ней. Что глаза куклы двигаются и даже меняют цвет… А потом она заговорила. Урсула утверждала, что в игрушку вселился неспокойный дух Анны, и приказала сжечь ее.

Я избавился от Люси самым простым способом — отправил ее в музей Ульрике в Дизентис. Но и там она пробыла недолго. Ульрике подарила ее заехавшему проведать дом Анны одному известному художнику, прославившемуся на весь мир декорациями и созданием образов пришельцев в знаменитом голливудском блокбастере. Следы Люсии затерялись окончательно… Ума не приложу, что мне сейчас делать. Как найти этого художника и жив ли вообще!

— Вы сказали, что глаза куклы были разные. Один голубой, а другой темный? — неожиданно спросила Мария.

Глаза Вальтера округлились:

— Да, именно так! Так вы ее видели? Где? Ради бога, скажите.

— Нет, сожалею, это лишь моя фантазия.

— А как зовут этого художника? — сменил тему Макс.

— Не уверен, что помню его имя, надо спросить Ульрике. Подождите, я позвоню ей.

Вальтер набрал номер на мобильном. Через пару минут разговора он обернулся к молодым людям, сидящим на заднем сидении его «Опеля».

— Говорит, что тоже плохо помнит, но скорее всего, герр Зиггер. Можно попробовать поискать информацию в Сети. Только вряд ли мы найдем адрес его обитания. Все пропало. Бедная Урсула. Я только начал надеяться.

Прощаясь с окончательно расстроенным Вальтером у вокзала, Макс взял номер его телефона и пообещал держать в курсе поисков. Возможно, художник немного наследил в Сети, оставил путеводные ниточки — ссылки на свои фан-сайты или упоминания в средствах массовой информации.

А пока пришло время найти очередной ночлег. Заглянув в туристический офис, расположенный в зале вокзала, и сделав запрос молодому щупленькому служащему с внушительным кристаллом Сваровски в левом ухе, молодые люди, предварительно посовещавшись, решили проблему за пару минут.

— Ты не против, если я сразу возьму один номер? — Максимильян заглянул в глаза девушке.