Скользящие по грани

Все разъяснилось через четверть часа, когда вернулась старая служанка: увидев пустую синюю бутылочку, которую барон и не подумал убрать со стола, она бросилась к хозяйке, а потом накинулась на хозяина с кулаками. Из ее отчаянных криков барон понял, что в бутылочке был яд, который эта самая служанка уже давно купила, уступив мольбам хозяйки, но, тем не менее, дать отраву больной она так и не решилась. Почему? Просто в глубине души старая служанка все же надеялась на чудо, то есть на излечение своей подопечной, которую знала еще с того времени, когда та была ребенком. Однако как бы служанка сейчас не кричала, как бы ни называла барона отравителем, тот был растерян и ошарашен настолько, что и сам чувствовал себя убийцей. Впрочем, слуги, сбежавшиеся на крики старой женщины, только качали головами: мол, понимаем, хозяйка умерла в тот момент, когда ее старой служанки не было рядом, вот теперь баба от отчаяния и несет невесть какую чушь, а бедный хозяин настолько ошеломлен, что не в состоянии отыскать нужных слов ответа!.. Вон, сидит, за голову схватился... Вернее, теперь он уже вдовец... Общее мнение прислуги было таким: отмучалась, бедная, столько лет страдала, так что теперь пусть земля ей будет пухом!..

Такого же мнения – несчастная наконец-то отмучалась!, придерживались и все знакомые, да и старая служанка к тому времени несколько утихла со своими обвинениями – она лишь беспрестанно лила слезы и жалела свою умершую хозяйку, у которой в жизни, мол, так никогда и не было настоящего счастья...

Не прошло и месяца после похорон, как в замок графа заявился некий господин – как позже выяснилось, это был один из членов семейства ди Роминели. Приехавший сразу выложил карты на стол – дескать, мы знаем, что это именно вы отравили свою жену, и легко сумеем это доказать. Более того: у нас есть свидетель, который подтвердит все сказанное под присягой, так что, дорогой барон, в самое ближайшее время вас ждет или тюрьма, или каторга, или же топор палача, а все ваше имущество, согласно постановлению суда, будет передано пострадавшей стороне, то есть родственникам вашей убитой жены. Можете не сомневаться в том, что эти люди, узнав о столь приятном для них развитии событий, и сами будут твердить с пеной у рта нечто вроде того, будто у них нет ни малейших сомнений в виновности барона!.. Вы, уважаемый, в свою очередь можете утверждать все, что угодно, вплоть до того, будто за те годы, пока болела ваша супруга, вы и сами измаялись едва ли не до смерти, устали от такой жизни и просто хотели прекратить страдания жены... Все верно, но факт остается фактом – именно вы дали яд своей больной жене, то бишь убили ее своей рукой. Даже если произойдет чудо, следствие признает этот поступок актом милосердия и вас не осудят, вы все равно станете изгоем в своем обществе – отравителей нигде не любят!..

Атака на барона была проведена столь яростно и с таким напором, что барон невольно сдался. Сейчас он и сам не мог понять, каким образом ему смогли так лихо задурить голову и настолько запугать, что он поставил свою подпись под дарственной – дескать, после его смерти все движимое и недвижимое имущество переходит во владение к уважаемым господам ди Роминели... Невесело, если не сказать – печально. Единственное, что успокаивало барона в этой ситуации, так это то, что семейка ди Роминели получит имущество лишь после его смерти. Хотя, по большому счету, барон все же понимал: нет никакой уверенности в том, что господа ди Роминели не предпримут все возможное, чтоб как можно быстрей наступило то блаженное время, когда они смогут пойти за гробом безвременно усопшего бароне Бонте...

Спустя несколько дней после отъезда члена семейки ди Роминели, который увез дарственную, к барону пришла все та же старая служанка, и, плача, извинилась за то, что горе затуманило ее разум, и она ложно обвинила невиновного человека. По словам женщины, узнав о смерти хозяйки, она сама не знала, что говорит, хотя винить ей надо не кого-то иного, а саму себя – ведь это как раз она и принесла в дом отраву, не в силах наблюдать за муками той, кого воспитывала с детства. Потому-то с горя и наплела невесть что и невесть кому, а опамятовалась только тогда, когда ей подсунули бумагу на подпись – мол так и так, подтверждаю, что хозяйку убил хозяин... Только в тот момент до старой служанки дошло: а ведь барон не виноват, он пытался помочь больной жене как только мог, и даже более того – во время долгой и изнуряющей болезни супруги делал все, чтоб облегчить ее страдания. В результате женщина ничего подписывать не стала, выгнала наглецов из своего дома, и пришла с извинениями к барону. Тот простил неразумную женщину, но изменить уже ничего не мог...