Скользящие по грани

– Это чтобы уважаемый Лудо Шарлон понял, что те веревки, которые были припасены для нас, грешных, все же пошли в дело... – пояснила я. – А заодно, чтоб он уразумел, каково это, когда тебя отпутывают, ты ничего не в состоянии предпринять, чувствуешь себя пленником и не видишь выхода из сложной ситуации.

– Против подобного возражений нет... – согласился Крис.

– Спешу сообщить, что наш пленник пришел в себя... – продолжала я. – Но пока что он помалкивает – видимо еще не решил, как ему следует вести себя с нами, жестокими и безжалостными похитителями.

– Похвальная предусмотрительность... – кивнул головой Крис. – Приятно иметь дело с разумным человеком. Кстати, господин ди Роминели, как вы себя чувствуете? Надеюсь, мы с вами сумеем спокойно переговорить друг с другом, а не то в последнее время нервы у меня всерьез разболтались, начинаю теряю контроль над собой, а в столь неадекватном состоянии я способен на довольно жестокие поступки. Кстати, кричать тоже не советую – мы находимся возле старого парка, и гуляющих тут немного, так что единственным итогом ваших криков окажется пара выбитых зубов, а подобное, господин ди Роминели, сделает вашу восхитительную улыбку менее пленительной.

– Советую всерьез отнестись к этим словам... – посоветовала я. – Ваша семейка приложила руку к нашему нынешнему непростому положению, так что тебе повезет, если останешься живым и с неповрежденными конечностями. Правда, для этого тебе придется быть с нами откровенным.

– Оливия, несмотря ни на что, рад тебя видеть... – правда, особой радости в голосе Лудо Шарлона было что-то незаметно. К этому времени он уже успел сделать кое-какие вводы насчет своего невеселого положения, и, надеюсь, особо изворачиваться не станет.

– Не могу сказать того же насчет себя... – чуть усмехнулась я. – Но давай не будем вспоминать о прошлом – в нем слишком мало радостных минут.

– Тогда поговорим о настоящем... – Лудо Шарлон попытался перехватить инициативу в свои руки. – Вы преступили всяческие границы, когда похитили меня...

– А вот этого пустословия не надо!.. – оборвал Крис. – Нам давно следовало поговорить, однако обстоятельства сложились таким невеселым образом, что иначе вас, господа ди Роминели, к откровенной беседе не подтолкнуть. Вот и пришлось прибегнуть к несколько экстравагантному способу общения, для чего первым делом было необходимо уйти от тех, кого вы послали, чтоб захватить нас, грешных. Надеюсь, вы не будете отрицать того, что в этой карете совсем недавно ожидали нашего появления, только со связанными руками и в сопровождении нанятых вами людей, но мы опять сумели выскользнуть...

– Меня уже наверняка ищут... – а Лудо Шарлон быстро приходит в себя, ранее он не был столь выдержанным и хладнокровным. Похоже, что звание наследника благородного семейства придало ему уверенности в себе. – И наверняка те люди поняли, что к моему исчезновению причастны вы двое. Вы хоть догадываетесь, что с вами сделают, когда поймают, а это обязательно случится?

– А чего гадать?.. – в голосе Криса прозвучали философски нотки. – Если поймают – узнаем, а если нет, то пусть это останется для нас неразгаданной тайной, и горевать по этому поводу мы не станем. Поговорим о другом...

– Скажите, что вам обоим нужно от нас? Чего вы добиваетесь своими неразумными поступками?

– А сам-то как думаешь?.. – искренне удивилась я. – Мы с Крисом, то есть с виконтом Герсли, оба пострадали от действий вашей семейки. Хочется, знаешь ли, справедливость восстановить и от плахи отойти как можно дальше.

– Значит, он для тебя уже Крис... – хмыкнул Лудо Шарлон. – Правильно мой брат предполагал, что тебе нельзя доверять, и что ты готова вешаться на шею любому.

– Предположим, к этой мысли его постоянно подталкивала твоя супруга, в чем она мне откровенно призналась, когда осчастливила несчастную заключенную своим присутствием в тюрьме. Именно вы двое и направляли ревность моего мужа в нужном направлении.

– Тем не менее, в чем-то моя жена была права... – Лудо Шарлон покосился на Криса. – Где же ваши высокие моральные принципы, сладкая парочка?

– Когда оказываешься в тюрьме, то кое-какие представления о жизни, знаешь ли, несколько меняются.

– Заметно.

– Уж не ревновать ли ты вздумал?

– Я не так глуп.

– И это говорит человек, с которым я стояла у алтаря, и который клялся мне в вечной любви! Если мне не изменяет память, то ты и после того, как отдал меня своему брату, пытался изъясняться передо мной в своих высоких чувствах...

– А я и не спорю, что ты мне нравилась... – кажется, этот человек не лгал. – И даже очень нравилась...

– Но не настолько, чтоб идти против приказа отца и брата!