Скользящие по грани

Долго ждать не пришлось, и вскоре к берегу подошла лодка. В это время мы с Крисом стояли, спрятавшись за распахнутой дверью сарая, и потому увидеть нас рыбаки никак не могли. Теперь все зависело от того, куда отправятся эти люди, оказавшись на берегу...

Двое мужчин, вышедших из лодки, пошли в разные стороны: один направился в дом, а второй – в сарай. Крис, тронув меня за руку, кивнул, указывая на дверь сарая, а я в ответ кивнула головой – мол, все понятно, действуем, как договаривались.

– Стен, где ты?.. – один из рыбаков зашел в сарай. Так, пусть сделает хотя бы пару шагов внутрь – все же после яркого солнца и бликов от поверхности воды легкий полумрак внутри сарая в первые мгновения покажется ему настоящим сумраком. А теперь пора!

Едва ли не рывком закрыли тяжелую дверь, и успели просунуть дужку замка в железные петли за миг до того, как рыбак стал барабанить в дверь, пытаясь открыть ее. Ну, пусть теперь колотит во что угодно и кричит хоть в полный голос – сейчас не до того, чтоб вступать с ним в разговоры ил заниматься увещеваниями. Нас куда больше беспокоил третий рыбак, тот самый, что направился в дом, но остановился, привлеченный шумом у сарая. Впрочем, ему хватило одного мгновения, чтоб понять, в чем тут дело, и разыгрывать из себя героя он не стал. Мужик опрометью бросился в дом, захлопнул за собой дверь, и до нашего слуха донесся скрежет задвигаемого засова. Прекрасно, нам ничего другого и не надо!

На всякий случай подперли дверь крепким обломком доски, благо рядом находилась целая поленница. Подле сараев на песок бросили связку с ключами – когда тот рыбак, что спрятался в доме, наберется храбрости и через окно выберется наружу, то сам освободит своих товарищей. Кто знает, может, впоследствии из-за этого поступка рыбак прослывет отчаянным храбрецом!

Ну, а нам следовало поторапливаться. Хотя и не стоило терять время, но мы все же поставили в лодку тот самый тяжелый ящик, который, как оказалось, был наполнен копченой рыбой, а также прихватили с собой и два стоящих рядом мешка – в них была сушеная рыба. Дело тут не в жадности, а в трезвом расчете: уж если решили изображать из себя рыбаков, везущих товар на продажу, то этому нужно соответствовать. Подняли с песка весла и два рыбацких плаща – их Крис заранее вытащил из сарая. Так, все, можно отправляться.

Ранее я никогда не видела, как люди обращаются с парусной лодкой – там, где я выросла, ходить на лодке с парусом как-то не принято, зато Крис, похоже, в этом деле был мастером. Отойти от берега, развернуть парус, поймать ветер – кажется, это не составило для него никакого труда. Надо же: не сказать, что на реке был сильный ветер, но суденышко быстро заскользило по воде.

Последующую четверть часа нам было не до разговоров – каждый из нас достал из ящика по большой копченой рыбине, и могу сказать только одно: я очень давно не ела ничего более вкусного! А уж если вспомнить тот скудный и жалкий рацион, на котором меня держали несколько месяцев подряд, то мои чувства можно понять. Впрочем, Крис от меня не отставал – судя по всему, он находился на тюремном пайке куда дольше меня.

Непонятно отчего, но мне вновь вспомнился строгий учитель по этикету, вернее то, как он говорил о том, что красиво есть рыбу – это настоящее искусство, которое доступно немногим. Этот почтенный господин долго учил меня пользоваться специальными вилкой и ножом, но в итоге остался доволен моими успехами. Более того – говорил что-то вроде того, что я оказалась одной из лучших его учениц... Ох, видел бы он меня сейчас, когда я просто-напросто руками отламываю куски от большой рыбины, лежащей у меня на коленях, и, кое-как вытащив самые большие кости, отправляю эти самые куски себе в рот... Хотя нет, лучше ему этого не видеть!

Немногим позже, смыв с лица и рук грязь, пыль и рыбью чешую, я присела на дно лодки. Надо же, ранее я и представить себе не могла, что в один присест могу съесть такую большую рыбу!.. Ничего, зато сейчас, на сытый желудок, мое настроение сразу пошло вверх! Тишина, плеск воды, яркое солнце, солнечные блики, чайка, парящая в вышине...

Снова опустила руку в воду, чувствуя, как ладонь скользит по теплой поверхности воды. Невесть отчего вновь пришло на память давно позабытое – то, как мы с Поланом любили кататься на лодке, тем более что Полан всегда умело работал веслами. Неподалеку от замка маркиза Рейнье была речка, наполовину заросшая кувшинками и лилиями – лучшего места для катания было просто не придумать, и маркиз устроил на берегу той речки нечто вроде небольшой пристани с лодками. Во время этих наших речных прогулок Полан ловко направлял лодку от одного цветка к другому, и букет лилий в моих руках становился все больше и больше. А еще я любила опускать ладонь в воду, и брызгать водой в Полана, стоило ему хоть на миг отвернуться от меня...