Скользящий III

Randilim: черт, мне хочется попробовать стряпни Фурии! Ты не занимаешься доставкой блюд по миру?! Я готов много заплатить! (˘▽˘)っ♨

*Фурия: Randilim, нет

Димитрон: Randilim? С тобой все в порядке?

*Полдюйма: каких только фриков в интернете не встретишь...

*Фурия: думаете, я не понимаю ваших намеков, черви?!

*Скользящий: смотри, двое поклонников твоей готовки уже есть, так что публикации твои не зря

*Фурия: постараюсь придумать больше интересных блюд, мастер!

[Фурия]

Возвращение в родной город всколыхнуло давно похороненные в глубине разума воспоминания. Хофберг она не сказать чтобы ненавидела, но все вокруг напоминало ей о прошлом. Мать, узнав о ее приезде, написала ей выспренное и высокомерное сообщение, которое Агата предпочла проигнорировать.

Ей не понравилось, что запах мастера остался на ушастой, а на мастере витали чужие ароматы. Когда дело доходило до Ортона, логическое мышление словно бы отключалось. Все его действия казались ей выверенно-правильными, внешность и голос мастера — идеальными. Когда он оказывал внимание кому-то, кроме нее, ревность сразу захватывала разум. Агате требовалось прикладывать значительные усилия, чтобы вернуть себе рациональное мышление и перестать быть безмозглой фанаткой. Не всегда это удавалось.

В эту ночь она снова долго ворочалась, не в силах уснуть. Раздражение ее постепенно накапливалось, однако острой нужды в «процедурах» пока не ощущалось. Тем не менее, она не утерпела и проникла в комнату мастера, что располагалась по соседству. Ортон, как всегда, был начеку и отследил ее появление:

— Что такое, прислужница?

— Мастер, я хочу оставить на вас свой запах!

— Теперь это так называется? Знатный не против, только постараемся не потревожить Майю.

— Не уверена, что у меня получится, — скривилась Агата, которой на самом деле очень хотелось разбудить конкурентку страстными воплями.

— А ты постарайся. В противном случае ступай спать. Тем более после экстракта знатный не в лучшей форме...

— Все будет в порядке. Быстрее, раздевайтесь! — нетерпеливо потребовала Фурия.

Возбуждение быстро захватило ее тело. На этот раз Агата постаралась собраться и не впасть в безумную любовную лихорадку, как это с ней бывало раньше. Обжигающая ревность и обожание толкали ее на не самые красивые поступки. Ушастой необходимо преподать урок. Пусть знает, кто для мастера важнее!

Агата снова уселась на партнера сверху, легонько простонала и принялась двигаться. Кровать в квартире, к сожалению, оказалась совсем не скрипучей, так что ей пришлось шуметь самой. Сначала негромко, но с каждым разом набирая ход. Ей с большим трудом удавалось концентрироваться на своем плане, поскольку секс с мастером прочищал мозги не хуже убойной порции крепкого алкоголя.

— Потише, я же просил, — шикнул он недовольно.

— Да...

Одна часть Фурии велела ей подчиняться приказам мастера, однако жгучая ревность взяла верх. Всегда можно найти повод увильнуть от строгого подчинения. Агата считала себя лучшей любовницей, а потому подача урока мелкой пойдет на пользу и мастеру. Небольшой финт рогом, и она уже не обязана точно соблюдать указания владыки.

Фурия снова начала повышать громкость стонов, чувствуя, что почти достигла пика. В какой-то степени ей было стыдно за то, что она не способна продержаться долго в постели. Что если она не такая уж хорошая любовница для мастера? Да не, бред какой-то.

— Сама напросилась! — рыкнул вдруг мастер и повалил ее на спину.

Ортон навис над сверху, накрыв ее губы ладонью. Затем мастер убрал руку, но Фурия потеряла возможность открывать рот!

— М-м-у-у-м-м! — промычала она, раскрыв глаза.

— Так-то лучше. Не дергайся!

Несколько движений, и руки Агаты также оказались скованы липкой способностью мастера. Подобное отношение Фурии не понравилось. Одержимость одержимостью, но становление практически связанной рабыней претило ее свободолюбивой натуре. Однако она не успела отреагировать: ноги Фурии также сцементировала способность Ортона. Он обращался с ней словно с безвольной игрушкой!

— Только попробуй что-нибудь аннигилировать, и мой гнев тебе не понравится, — пригрозил мастер.

Агата лежала спеленутая по рукам и ногам словно младенец. Ей оставалось лишь извиваться и мычать через заткнутый рот. Девушку будто куклу повертели и поставили в необходимую позу.

— Н-гу-у-гх! — выдала она, когда мастер снова проник в нее.