Скользкая дорога

— Да ничего. Поравнялись с фурой, а она их прижимать, помяла левые двери и крылья в двух машинах. Все. Травм у водителей и пассажиров в машинах нет. Пристегнутые ехали, испугались немного. А так — только материальный ущерб. Пара боковых стекол, царапины, мятые двери.

— Так, с этим понятно. А потерпевшие — они кто такие?

— Да бомжи какие-то. Два молодых нанайца и русский мужик лет шестидесяти. "Скорачи" их в нашу больницу отвезли, они до сих пор без сознания. Опросить пока не удалось. Документов при себе ни у кого нет. Телефонов тоже. Не факт, что выживут. Похоже, шли по мосту и попали под бревна.

— Пальцы им катали?

— Катали. Я тоже выезжал. И дознавателя с собой прихватил, подстраховался, мост все-таки. Чтобы осмотр был по уму, а не тяп-ляп, мало ли как потом дело повернется… По пальцам — ноль, "Папиллон" ничего не дал. Характерных шрамов, татуировок зековских у них тоже нет. Одеты в такое рваньё, что приличная хозяйка полы им мыть не станет. По внешним признакам обычные бомжики. Но тут такое дело…, — главный ГИБДДник района выложил перед начальником райотдела глухо стукнувший о стол сверток и развернул. Рядом с компьютером, на полированном столе Кольт-Нэви выглядел экспонатом музея про Дикий Запад. Капитан продолжил:

— На поясе у русского обнаружили. А под мостом, на льду нашли два ружья и винчестер. Барахло всякое — котелки, ложки, кружки. Все позапрошлого века выпуска, а на вид — новьё. Пользованное, но так… слегка. Кроме того, почему-то под мостом по льду разлилась вода. Много воды. Даже с рыбой. Водитель второго экипажа мешок здоровенных ленков и хариусов насобирал. Но лед целый, ни трещинки. Хотя несколько бревен улетели под мост.

— Может, они и пробили лед?

— Нет. Там лед метровый, фура бы упала — выдержал бы. Под мостом эти бомжики покалеченные и лежали. Мокрые, в кровище. Мы пошли их вытаскивать, заодно и осмотрели там все, благо с собой были фонари, да у Егорова болотники всегда в багажнке. Целый лед, тарщ подполовник. И еще — все трое одеты по летнему — ни шапок, ни курток.

— Что думаешь?

Капитан пожал плечами. Подполковник задумался ненадолго, потом, поморщившись, сказал:

— Дознавательша твоя как?

Капитан понял подтекст вопроса, улыбка слегка тронула его губы и он ответил:

— Нормально. Материалы оформляет под моим контролем, никакой отсебятины, — тут он почти незаметно запнулся и продолжил, — но все в рамках законов, приказов и инструкций.

— Стволы видел кто?

— Я и дознавательша.

— Ружья где?

— У меня в машине.

Подполковник весомо приложил правую ладонь к столу:

— Тогда так решим. ДТП отдельно, бомжи отдельно. Бревна упали с левого лесовоза, без номеров. Мы его будем искать. В сводку дадим стандартное ДТП. Травмы придут со "скорой", заедь сейчас к ним, пусть сообщение сделают правильное, ну ты знаешь какое. Оружие сдашь в дежурку как случайно найденное, им завтра угрозыск займется. Барахло ихнее — кружки, ложки, котелки — изъял?

Капитан кивнул.

— Молодец. Отдам розыскникам, пусть проверят, может, эти самые бомжи каких-нибудь коллекционеров или туристов богатеньких обнесли. А ты экипажам внушение сделай, чтобы лишнего не болтали. Вопросы?

— Нет вопросов, Вячеслав Анатолич. Только… а может бомжи с того самого лесовоза, что исчез?

Начальник опять поморщился:

— А говоришь, нет вопросов. Даже если так, придут в себя — все и расскажут. Задержим удравшего водителя и на всю катушку раскрутим. Потом. А пока — выполняй мои распоряжения.

— Есть!

… что-то сбоку шевельнулось. Скосив глаза, вижу… здоровенного тайменя! Бесцеремонная рыбина подплыла вплотную, обнюхала мою тушку, растянув в улыбке хищный рот, улыбнулась и, вильнув хвостом, лениво поплыла вверх. Я в воде? Но почему дышу? А я не дышу. Не могу открыть рот. Со всех сторон давит. Провожая тайменя взглядом, вижу колышущуюся волнами поверхность и яркий круг солнца. Туда! Надо всплыть и вдохнуть! Загребаю руками, рвусь на поверхность, выныриваю… Вода вдруг быстро нагрелась, чувствую что она обжигает тело все сильнее и сильнее, до самых костей… С трудом разлепляю почему-то сухие губы, вдыхаю и рычу от внезапно затопившей все тело свирепой боли… яркая вспышка света и снова тьма…

Через трое суток.

… каким — то рывком прихожу в сознание. Пить! Как же хочется пить! Вокруг темнота. Хочу пошевелиться, чувствую, что спеленан, как младенец. Подо мной, с детства знакомым звуком, скрипнули пружины кровати. Тут же слышу такой же, почти синхронный скрип где-то рядом и с приближающийся быстрый топоток. А потом у лица двухголосый шепот:

— Батька!

Моргаю, но ничего не вижу. Сбоку раздается щелчок, загорается неяркий свет.

— Ван! Юрка!

Оба китайца, одетые в белые нательные рубахи и кальсоны, стоят у моей кровати и счастливо улыбаются. Их лица в синяках и ссадинах, у Юрки правая рука в лубке и висит на перевязи.

— Батька, живой!

Хриплю с натугой:

— Пиить!

Ван протягивает мне граненый стакан с водой. Выпиваю до дна и облегченно вытягиваюсь на кровати. Оба приседают на корточки, лицо Вана становится серьезным. Я слушаю его горячечную скороговорку: