Скользкая тень

Вчерашней парочки нигде не наблюдалось. Впрочем, это и понятно: сейчас за Канарейкой, скорее всего, следил кто-то другой. Она не стала вычислять, кто бы это мог быть, – смысла в этом сейчас не было. Главным сейчас было решить, что ей делать дальше.

– И все-таки тебе надо уходить, девочка, – сказала ей мадам Лилу и указала рукой куда-то в сторону. – Там так и сказали – тебе надо уходить. Немедленно. Нынешней же ночью. Даже не сказали, а приказали. Вот такие, стало быть, дела…

– Понятно, – сказала Канарейка и невесело усмехнулась: – Что ж, прощай, Париж, прощай, моя любовь. Так, кажется, поется в какой-то песенке…

– Кроме Парижа есть и другие города, – сказала мадам Лилу. – На твой век хватит…

Затем последовала примерка нового костюма. Без нее невозможно было обойтись: спектакль нужно доиграть до конца. Тем более что где-то неподалеку таились зрители, очень заинтересованные зрители.

– Я беспокоюсь о вас, – тихо сказала Канарейка, не глядя на мадам Лилу. – Как бы они не взяли вас в оборот…

– Ну, не такая я простушка, чтобы они могли меня взять голыми руками! – усмехнулась мадам Лилу. – Я тут не первый год. И много их было, таких желающих. А ты побереги себя.

– Поберегу, – ответила Канарейка. – Ну, я полетела. А все-таки жаль, что придется оставить этот город. В белый свет как в копеечку.

– Это что, тоже французская песенка?

– Нет, это наша русская поговорка. В белый свет как в копеечку… Красиво звучит, правда же? Только это и радует.

* * *

Если ты разведчик, и ты основательно внедрен в какую-то неприятельскую структуру, и ты под подозрением, то так вот запросто сняться с места нельзя. Нельзя, потому что это почти невозможно. Особенно если за тобой установлена слежка. В самом деле, как ты можешь уйти? Ты уйдешь, а те, кто к тебе приставлен, последуют за тобой. И если они поймут, что ты намерен скрыться окончательно и бесповоротно, то они тут же тебя и арестуют.

Конечно, если разведчик – мужчина, то в этом случае ситуация несколько упрощается. Мужчина может и отбиться от тех, кто хочет его арестовать, он может и уложить их всех рядышком, он может перехитрить их множеством других способов, вплоть до самых виртуозных и рискованных вроде бешеных гонок на автомобиле по ночному городу или, скажем, виртуозного ныряния с моста в реку. Но как быть, если разведчик – женщина? Тут-то, по известным причинам, возникают определенные сложности… Да и мужчине-разведчику, между прочим, также, прежде чем уйти, необходимо оторваться от слежки, необходимо ее обмануть, обвести вокруг пальца. Иначе никак.

Вот почему у разведчиков всегда имеется специальный план ухода. Разумеется, точных и раз и навсегда выточенных пунктов в нем нет – все зависит от конкретных обстоятельств. Был такой план и у Канарейки. И вот теперь настало время его осуществить.

Уходить Канарейка должна была ночью. Ночью проще. Конечно, в какой-то мере это было и сложнее – хотя бы потому, что ночью людей в городе значительно меньше и затеряться среди них в случае надобности довольно-таки проблематично. Однако же во всех прочих случаях лучше все-таки уходить ночью.

Летом в Париже темнеет поздно – ближе к полуночи. Когда часы показали без четверти двенадцать, Канарейка уже была полностью готова к тому, чтобы уходить. Вещей она взяла самую малость, а вот деньги, конечно, взяла все. И еще – небольшой пистолет с запасом патронов.

Канарейка выглянула в окно. Уже довольно темно, но улица освещена. Напротив дома, в котором Канарейка снимала квартиру, на противоположной стороне улицы, стояли четверо мужчин. По виду это были обычные припозднившиеся гуляки. Они о чем-то громко разговаривали и пьяно смеялись. Таких гуляк в ночном Париже встречается немало, и они ни у кого не вызывают никакого подозрения и протеста. Париж – город веселый.

Однако же эти мужчины были не просто легкомысленными гуляками. Их присутствие в этом месте и в этот час было частью плана – и Канарейка прекрасно это знала. Они должны были подстраховывать Канарейку и, если возникнет такая необходимость, разобраться со слежкой, то есть не позволить сыщикам проследить за птичкой. Их дальнейшие действия зависели от обстоятельств, которые могли быть самыми непредсказуемыми.

Тех, кто следил за Канарейкой, видно не было – это, конечно, не говорило о том, что хвоста нет. Слежка – дело длительное и беспрерывное, и прекращается она лишь в двух случаях: когда того, за кем следят, арестовывают, или когда контрразведка по каким-то причинам приходит к выводу, что объект не представляет никакой опасности. За неопасным объектом зачем следить?