Скользкие вершины

Оказалось, что у нас много общего, и мы долго просидели, разговаривая на наши общие проблемы. Алла Алексеевна унесла Кира, уже почти уснувшего, а мы с Павлом переместились в гостиную и долго еще разговаривали о способах и возможностях лечения. К тому же Павел тоже имел особо дорогих «клиентов», которые и составляли его благополучие. Узнав от меня, что мы с Любавой лечим и бесплатно, насмешливо посмотрел и засмеялся.

– И надо оно вам, я никого кроме близких мне людей лечить просто так не буду. И не понимаю этой вашей благотворительности. Тем более что всем все равно не поможешь.

Я спорить не стала, каждому свое. Тем более я всегда считала, что хоть и да всем не поможешь, но и отказывать в помощи тем, кто к тебе обратился нельзя. Но каждому свое и лучше не скажешь. Его позиция была удобна, помогать только тем, кто может себе это позволить и заплатить.

– Не ты первый об этом говоришь, но эта наша жизнь и служение нашей Госпоже.

Павел тут же подобрался, – Ты про Смерть говоришь, я ей тоже служу. И она не требует от меня безвозмездного лечения.

– Возможно, еще твое время не пришло или она что другое с тебя за службу стребует,– подумав, ответила я. – Ты ее видел? Какой облик она тебе показала? Я слышала, что каждому она показывается по разному.

Павел сразу замкнулся и долго молчал. Потом как то сразу расстроился и произнес нехотя.

– Я пока не могу с тобой говорить о нашей госпоже. Хотя мне и хотелось бы с тобой именно кое – что обсудить. Давай лучше пока о лечении поговорим. – Тебе приходилось лечить наследственные болезни? – тут же спросил он.

Разговор оставлял у меня двойственное чувство. Павел расспрашивал, я отвечала, и было еще, что то, что мучило его, но он так и не смог у меня спросить. Небольшое чувство неловкости и наша беседа стала скомканной, хотя мне и хотелось еще его о многом поспрашивать.

– Вот бы нам вдвоем поработать. Это было бы, интересно, – сказал Павел, уже зевая. И какой опыт для нас обоих, особенно в составлении настоек.

– Может и поработаем, если выживем мы с Киром,– заключила я.

*** Утром рано Павел снова уехал, а я все думала про него. Он был для меня загадкой. Вроде и, делал все для нас, и при этом в разговоре я чувствовала, как иногда проскальзывала у него неприязнь ко мне. Я никак не могла понять, чем вызвано это чувство. Ладно, хоть хорошо, что мы ему как приз не нужны. И этот Андрей Долгнов к нам, с какого боку. Может он все – таки, отец Кира? И что нам это поможет? Или, а почему я не подумала, может это и-за книги. Я задумалась и стала спокойно упаковывать все наши с Киром вещи в большую сумку. Думай не думай, а информация вроде и есть, а для анализа маловато. Сумку нам принесла Алла Алексеевна. Вроде и прожили мы здесь чуть больше недели, а вещами обросли ну просто неприлично много. Алла Алексеевна тоже, собрала отдельную большую сумку, сложив в нее все игрушки Кира и детское белье с кроватки.

– Такой мальчишка хороший и сообразительный,– сказала она, обнимая Кира. И такой ласковый и терпеливый. Так я к нему привязалась, и жалко вас отпускать.

Хоть Павел и уверял меня, что увезет нас в безопасное место, но мне снова стало тревожно. Или я уже стала законченным параноиком со всеми нашими приключениями. Выразить Павлу недоверие я не могла и все – таки решила подстраховаться. Собрала отдельно как обычно свой рюкзак и приготовила рюкзак Кира. Павел говорил, чтоб я ребенка не одевала сильно и просто завернула его в одеяло.

– В машине его укатает, сказал он, а я его потом в одеяле сразу в кроватку переложу, чтоб не разбудить.

Но я решила одеть Кира полностью. Ничего как разбужу, так и укачаю.– Решила я. Кроме этого прицепила на пояс кинжал, пусть будет. Под длинным свитером не видно, но – то, что я чувствовала его на себе, меня успокаивало.