Скользкий

— Самый умный, да? Шестерки, если еще не совсем мозги себе прокумарили, почти не знают ничего. А на рыбешку покрупней, сам понимаешь, выйти куда сложнее. Я слышал, пару валетов замели, но уж не знаю почему — тишина.

— И много лицензий выдали?

— Чистым, братве с Лукова, — начал перечислять Гамлет. — Бригаде Великонова — это из Семеры деятель, пацанам Жилина и нам. Да кстати, Цех побрили.

— Кому это — нам? — не сразу врубился я.

— Мне с парнями, Селину и конторе Городовского.

— Охренеть. Вот так сюрприз. Так круче вас теперь только яйца?

Мы вошли в подъезд двухэтажного дома, внутри которого оказалось на удивление чисто. Не было даже непременных похабных рисунков и матерных надписей на стенах.

— Что-то типа того, — поднявшись на второй этаж, Датчанин несколько раз постучал в железную дверь, подождал секунд десять и постучал снова.

— Заходите, — широко зевнул открывший дверь высокий сутулый мужчина и поправил сбившуюся рубаху, из-под которой высовывалась пистолетная кобура.

— Филипп — это Лед, Лед — это Филипп, — мимоходом представил нас Гамлет и прямым ходом направился на кухню, где уже что-то шкворчало.

— Здрасте, — пожал я руку Городовскому. Интересно, Яровой с ними работает? Специалисты, блин, широкого профиля…

— Проходи на кухню, — запер дверь Филипп. — Я сейчас табуретку принесу. Да не разувайся, так иди. Натоптано.

Я зашел на кухню, уселся за поцарапанный стол и принюхался. Пахнет аппетитно. Выходит, насчет обеда Гамлет не обманул.

Городовский поставил принесенную табуретку к окну и, ухватив прихватками накрытую железной крышкой сковороду, выставил ее в центр стола.

— Налетайте. — Филипп достал из хлебницы полбуханки ржаного хлеба. — Выпить нечего, да и незачем.

Он снял со сковороды крышку, разрезал яичницу с колбасой на три части и разложил нам по тарелкам. Увидев, что Гамлет без опаски принялся уплетать предложенное угощение, я последовал его примеру. Ветчина, надо же. И на вкус неплохая. Еще бы знать, что в нее добавляли. Хорошо, если только сою. Впрочем, лучше умерить свое любопытство, а то как бы она обратно не попросилась. Парни едят, и со мной ничего не случится.

Первым расправившись со своей порцией, я принялся разглядывать кухню и одновременно в очередной раз прикидывать, зачем меня сюда позвали. Явно что-то затевается, но что?

Обстановка оригинальностью не отличалась: печка, стол, прибитая к стене над ним хлебница, мусорное ведро, бачок с чистой водой, мойка и завешенное линялой шторой окно.

Нет, здесь главное — не мебель. Тут к людям присматриваться надо. Это раньше я считал, что знаю Гамлета, как облупленного, сегодня он меня просто поразил. Охотник за головами, блин. С Городовским раньше дел иметь не приходилось, но сразу видно, что он спокойный, как удав. Флегма. Фиг по лицу чего прочитаешь.

Ладно, сижу, жду и молчу. Раз позвали, пусть и разговор сами начинают.

— Принц тебя уже в курс дела ввел? — Филипп собрал со стола грязные тарелки, составил в стопку и убрал в мойку.

— Нет, — ответил за меня Гамлет.

— Значит так — есть хорошо оплачиваемая работа, связанная с определенным риском.

— Каким?

— Получить топором промеж ушей. — Городовский достал пачку "Беломорканала", вытряхнул папиросу и закурил. — Интересует?

— Если не мокруха, — сразу поставил условие я и, подумав, добавил, — то все будет зависеть от конкретных деталей.

— Убивать никого не потребуется. — Городовский взял с подоконника жестяную банку из-под кофе и поставил между собой и Гамлетом, который тоже закурил и как раз оглядывался в поисках пепельницы. — В общем, так: надо немного наехать на одного человека и сразу же об этом забыть.

— Просто наехать? — скептически улыбнулся я. — И для этого я понадобился? Нашли здоровяка. Вон, Селина или Ермолова подрядите.

— Не юлозь, Лед, — стряхнул пепел в банку Гамлет. — Селина каждая собака знает, а Шурик язык за зубами держать не умеет. Сболтнет не в той компании лишнего и подведет всех под монастырь.

— Да не в этом дело, — перебил Датчанина Городовский. — Так уж получилось, что все подходящие люди наперечет известны, им не светит ничего. А тебя за полгода подзабыли уже. И с нами ты никогда не работал.

— А чем еще я вам подхожу? — Ну что за дела! Всем я резко сделался самым подходящим.

— Кураж у человека должен быть. Без куража там делать нечего, — обрадовал меня Гамлет. — Тебе вот — раз плюнуть.

— Ага, плюнуть. И засветиться лет на десять вперед.

— Все правильно сделаешь — тебя и не увидит никто…

— Обожди. — Взмахом руки Городовский заставил замолчать Гамлета. — Мы разговариваем о деле или не разговариваем? Учти: все должно остаться между нами.

— Филипп, хорош трындеть! — не выдержал Гамлет и саданул ладонью по столу. — Нет, он сейчас пойдет всем рассказывать, кого мы прессануть собираемся. Мы зачем его сюда позвали?

— Остынь. — Филипп выкинул окурок в жестяную банку. — В общем, один нехороший человек задолжал разным людям кучу денег и возвращать их не собирается. Не потому, что нет, а потому что все так и задумывалось. Он всех по жизни за лохов держит. Мы его долги скупили, но открыто наехать не можем…