Скользкий лёд мечты

— Хорошо. Как только я выступлю на показательных, я тут же поеду в клинику на лечение.

— Я могу порекомендовать вам клиники в Швейцарии или Израиле. Как вам больше нравится и договорится, чтобы вас приняли, я думаю, с вашей фамилией проблем с ожиданием места не возникнет, — прямо сказал врач.

— Буду рад, если вы поможете мне, — был признателен Кирилл.

— В таком случае, я договорюсь. В какой стране?

— Давайте в Швейцарии, — высказал свои предпочтения Кирилл.

Действительно, в день показательных выступлений Штоколову сделали пару уколов, и он смог вполне уверенно чувствовать свою ногу и двигать коленом. На тот момент, уже все без исключения знали, что у него серьезные проблемы со здоровьем, и что его выступление под вопросом, поскольку он практически не ходит, как-никак его неоднократно видели на кресле-каталке, когда его вывозили на обследование. Тем желаннее и долгожданнее стало его появление на льду.

Ему скандировали так, как никогда и никому. Кирилл чувствовал любовь и поддержку с каждой трибуны, он катался для них, для своих зрителей. И чуть-чуть для себя… Он прощался со льдом. И это стоило сделать красиво, что Штоколову и удалось. Несмотря на то, что в его выступлении не было ни одного четверного прыжка, зал следил за каждым его движением, жестом, взглядом. Его артистичности и эмоциональности не было предела. Лена смотрела на мужа с замиранием сердца и молилась, что бы Кирилл ни в коем случае не упал, и не причинил своему организму еще больший вред, а так же просила бога, что бы тот не наказывал Штоколова за его своенравность и тщеславие.

Все оказались заворожены его катанием. Минут десять зал аплодировал ему стоя, не желая отпускать, поскольку понимали, что больше не увидят Кирилла на льду никогда…

«Ну, вот и все. Тебя больше не будет в моей жизни. Столько лет… Полжизни. И все. Ты дал мне много, но не меньше и взял взамен. Я отдал тебе здоровье, молодость и Кристину, а ты дал мне всеобщее признание, любовь и возможность стать кем-то в этой жизни. Ты навсегда в моем сердце», — говорил про себя Кирилл, в то время как аплодирующий зал желал задержать его хотя бы на секунду.

Но Кирилл понимал, что колено все больше и больше начинает неметь, и вот-вот он не сможет ни согнуть, ни разогнуть ногу. Он поклонился в последний раз и покатился за кулисы. Там к нему подбежала Лена, Завьялов и Владимир Романович, они что-то говорили и что-то спрашивали, скорее всего, по поводу того, как он себя чувствует, но Штоколов не понимал, что они произносят. Он пытался сфокусироваться, но не мог, всем сердцем и разумом он был еще там, на ледовой арене, где только что закончилась его спортивная жизнь…

Немого передохнув на диванчике за кулисами, Штоколов попытался подняться и понял, что колено уже не сгибается, но, слава богу, мышцы еще оставались чувствительны и Кирилл мог неуверенно, не сгибая ногу, но все же шагать. Лена приобняла Штоколова за спину, казалось просто легко приобняла, но на самом деле приняла на себя большую часть его веса, чтобы ему стало легче идти.

— Спасибо тебе, родная, — прошептал ей на ухо Кирилл и поцеловал в макушку.

— Ты же знаешь, я всегда с тобой, — буквально констатировала факт Лена, идя рядом со своим непобежденным чемпионом, которым гордилась вся страна, и восхищались за ее пределами.

Глава 12

Три недели спустя

— Я думаю, пока я в каталке, мы поживем в доме за городом, — предлагал Лене Штоколов, когда они летели в Россию после череды операций.

— Как скажешь, — соглашалась Лена, хотя понимала, насколько проблематично ей станет добираться до университета.

Приземлившись в Пулково, они взяли такси и напрямик направились в загородный дом Штоколова. До этого Лена бывала здесь всего пару раз, и дом ей очень нравился, хотя порой и казалось, что более отрезанного от внешнего мира места не существует. Вокруг практически ни одного дома, территорию окружал высоченный кирпичный забор, а сзади дома — лес. Хотя по причине его обособленности и отдаленности от вех и всего, Кирилл в свое время и выбрал этот участок. И сейчас он точно знал, что ни один объектив камеры не поймает его в инвалидном кресле и не опубликует в желтой газетенке с каким-нибудь пошлым комментарием.

Он понимал, что сейчас без Лены не может абсолютно ничего и был безгранично благодарен ей за то, что она безропотно находилась рядом, не показывая как ей сложно, и как она устала. Напротив, она несла ему заряд положительных эмоций и не уставала повторять о том, что все это временно, и очень скоро он начнет ходить как раньше и даже лучше, поскольку колено больше не должно его беспокоить.

Определенно Лене было не просто. Во-первых, приходилось вставать раным-рано, чтобы успеть добраться до университета, а потом еще и как-то добраться обратно, во-вторых, успеть приготовить для Кирилла завтрак, обед, ужин и прибрать в доме, и, в-третьих, напоминать, чтобы он не пропускал прием лекарств, которые прописали пить и днем и ночью. А еще конец семестра и подготовка к сессии…

— Я не понял, кто тебя подвез?! — с порога спросил ее Кирилл, — Это не такси.