Скоморошины

Собрались деуки на святки в одну хату на игрище. Собраушись и давай одна одное загоныть. Спорили, спорили. Одна девушкя-сиротка, у ей мачеха была. «Кто», – говорят, – «деуки, сходит в овин за колосником у двенадцать часоу?» – «Да что ж делать?» – сирота эта, – «Я схожу». Ну и пошла. Приходит в овин только за колосник – цап ее за руку! «Стой, девушка, чтой-то на вине сидит?» – «Лен». – «А как это лен работают?» И стала йона ему, шуту, указывать: «Вот придет весна, станут землю пахать, пашут долго-долго… Ну, успашут…тогды заборонуют… боронуют долго-долго… (это она нарочно тянет, чтобы уремя протянуть). Заборонуют, тады лен посеют, тады опять заборонуют… лен растет долго-долго… тогды уремя придет, поспевает лен, станут его брать… берут долго-долго… выберут, составят у бабки… йон долго выстайвается… Свезут тады на вин, смолотят, постелют… йон лежит долго-долго… уложится… подымут йго, поставят у кукишки, йон сохнет долго-долго… Потом его посодют на вин, начнут мять долго-долго… потом трепать… треплют долго-долго… (йона это усе время проводит); помочут на мычке… мочут долго-долго… а потом прясть начнут; соснуют кросна, выткут кросна, наделают холстин, выбелют, белют долго-долго… Тады рубашки станут шить, шьют долго-долго…» – «Полно тебе говорить! Пойдем!» – «Нет, погоди! Что ж я с тобой пойду? Я теперь не бодра, надо мне прежде набодриться». – «А что ж тебе бодриться?» – «Надо мне перво наперво самая хорошая рубашка». Йон ей подает рубашку. «А теперь надо мне хороший сарахван». Йон ей дает сарахван. «Теперь надо мне хорошую подпояску». Йон ей пояс подау. «Погоди, теперь надо хороший платок». Принес. «Надо и другой…» Йон и другой принес. «Теперь же мне надо полсапожки». Йон подает. «Девушка, иди за мене замуж!» – «Тогда мне надо перстень хороший». Йон несет. «А теперь мне надо сережки хорошие…» Покуль йон сережки разыскау, петух и запеу. Пришла сирота домоу, колосник узяуши, деуки еще в избе сидят. Мачеха и кричит: «Дура! А пришла барыней! Заутра моя дочка пойдет». На другой вечер дочка ейная собирается. «Иди, иди, эта дура да прийшла, ты прийдешь лучше ея». Прийшла в овин одна, овин открыла, а ее за руку – цап! «Стой, девушка, пойдешь ли за мене замуж?» – «Пойду». – «Чтой-то на вине сидит?» – «Да лен!» – «Как же йго работать?» – «Да как же? Успашут, посеют, выберут, помолотят, постелют, помнут. Потреплют, срядут, соткут». Наговорила поскорей, зараз усе. «Пойдешь за мене замуж?» – «Да!» – «А что тебе надо-то?» – «Рубашку, сарахван, подпояску, платок, полсапожки, чулки, перстень, сережки». Опять усе зараз сказала. Взяу, повеу ее шут, у пролубь засадиу уверх нагами. Пришла матка, а йона у пролуби сидит, залилась. Увеу ее, значит, шут.

Про черта

Чорт Гришка

Идет бедный молодец. Тридцать лет прожил и все не женат, и думает себе: «Ах, да хоть бы меня чорт женил!» Вот является перед ним чорт Гришка.

– А что тебе, добрый молодец, чего нужно?

– Да вот жениться хочу.

– Айда, я тебя женю.

И пошли с ним. Чорт Гришка и говорит:

– Ступай домой, вари пиво и чего у тебя нет, скажи только: Ах, где-то мой братец Гришка?

Пришел молодец домой; у не было матери и подумать с ним некому, а жениться хочется. Посидел, да и думает:

– Где-то мой братец Гришка?

– Я, брат, здесь!

– Хочу пиво варить, да не из чего.

Гришка солоду несет, муки везет. Солоду принес и муки привез, наварили пива, сделали всем диво. Гришка и говорит:

– Айда ка, брат, в омут за невестой!

Подводит братец Гришка к темному омуту и говорит:

– Садись на меня и мырнем!

Бултых! Сидит красная девица. Гришка и говорит:

– Возьми-ка, брат, красную девицу, прокляненую. Когда в баню мать пошла, тогда дочку прокляла. Садись на меня, я тебя женю!

Вот он подхватил девушку, сел на Гришку да и поехал. Приехал на вольный свет, красну девицу привез. Красная девица из хорошего была дома, утомленая, прокляненая, а чорт ее из воды взял и молодчику отдал. Их обвенчали, к молодому в дом помчали. У молодаго дома нет ничего и сказал молодой:

– А где-то мой братец Гришка?

– Я здесь.

– Братец, гостей подчивать нечем.

Гришка пошел, от богатого мужика всего принес: и чашки, и плошки, и шалфетки на столе. Пришли женки из богатого дому глядеть; одна и говорит:

– Ах, невестка, да шалфетка то моя!

Вот Гришка на брусу сидит и говорит:

– А вот это не беда, что шалфетка-то твоя, да и дочка-то твоя. Ты в баньку ту пошла и дочку прокляла, а сама без памяти домой побрела. Это твоя дочка. Она больно молодушка, обрадовалась, за молодых больно хваталась.

– А что ты, – говорит молодица, – добрый молодец, где ты эту шалфетку взял, а невесту где украл?

– Я не украл, а мне брат Гришка дал.

А брат Гришка на брусу сидит, он и в трубочку курит.

– А что, тетенька, о чем болишь, о чем заботишься? Ведь шалфетка то твоя, и блюдья ти твое, и стаканчики твое, да и дочь-то твоя! Она из воды прибрела. Как ты в баню-то пошла, дочь то прокляла, еще она маненька была.

Вот она слезами залилась, за доченьку схваталась. Доченька испугалась, от матери убежала, к мужу подбежала.