Скопин-Шуйский

Болотников приказал укрыться в Туле, надеясь отсидеться здесь так же, как и в Калуге. Тульский кремль, построенный в первой половине XVI века, был гораздо мощнее Калужского острога, имел каменные и дубовые стены. К тому же естественной преградой для нападающих была река Упа, на левом берегу которой и располагалась крепость. В конце столетия в Туле было уже три линии укреплений: к каменному кремлю примыкала деревянно-земляная стена посада, а к ней — земляной город, именовавшийся «Завитым». В это время в Туле проживало около трех тысяч человек, в основном занимавшихся ремеслом и торговлей. Были среди них и оружейники — примерно в это время и зарождалась знаменитая тульская оружейная промышленность.

Однако силы царских войск на этот раз намного превосходили восставших. Источники называют численность войск: 20 тысяч болотниковцев и 100 тысяч в войске Шуйского. Правда, по мнению военных историков, это совершенно не сообразуется ни с возможностями крепости вместить такое количество обороняющихся, ни с возможностями Шуйского набрать столь многочисленное войско ^[255]. Но даже сильно преувеличенные, цифры эти отражают, видимо, реальное соотношение сил.

С первых дней июля 1607 года началось «тульское сидение». Чтобы из города никто не смог выйти, воеводы расположили свои полки по главным дорогам. Скопин-Шуйский стоял со своим полком на Крапивенской дороге. Наряд укрыли за турами на Каширской дороге, близ реки Упы. Царь во главе государева полка встал в трех верстах от Тулы.

Обороной Тулы командовал сам Болотников. В подчинении у него находился его бывший господин князь Андрей Телятевский. Засел вместе с ними в осаду и «царевич» Петр, которого летописцы именовали «вором Петрушкой», — такая вот компания из беглого холопа, родовитого князя и самозваного царевича. Вряд ли она могла бы образоваться в иное время, но Смута являла ярчайшие примеры изменчивости человеческих судеб, на которых, как заметил философ, «и можно было познать различие между победой и поражением, между честью и бесчестием» ^[256].

Осада Москвы войском Болотникова в 1606 году и бой 2 декабря у деревни Котлы

Как и в Калуге, осажденные не сидели сложа руки. Они делали по нескольку раз в день вылазки «на все стороны», нанося большой урон осаждавшим. В сентябре во время одной из таких вылазок Скопин-Шуйский потерял под стенами Тулы еще одного своего родственника — дядю Семена Андреевича Татева, двоюродного брата матери. На его надгробии в Троице-Сергиевой лавре будет установлен камень с надписью «Лета 7116 сентября 20 день убиен бысть на рати раб Божий князь Семен Андреевич Татев» ^[257].

Осаждающие не оставались в долгу и вели беспрерывный обстрел из пушек по крепости с двух сторон, надеясь сломить сопротивление мятежников. Огонь артиллерии наносил ощутимый урон «сидельцам», но сдаваться они не собирались.

На что рассчитывал на сей раз атаман? Снова, как и под Калугой, на помощь извне. Конрад Буссов, сын которого воевал на стороне Болотникова и сидел вместе с ним в Туле, рассказывает, что Болотников послал казака Ивана Заруцкого в Польшу с письмом к «государю Димитрию». Заруцкий должен был разузнать, что с государем и, главное, собирается ли он приехать сюда. Но до Польши Заруцкий не доехал, в городе Стародубе он обнаружил нового претендента на престол, также именовавшего себя Димитрием. С ним Заруцкий и остался, намереваясь вместе идти освобождать Тулу.

Однако вскоре на сторону Шуйского перешли три города — Болхов, Белев и Лихвин, а затем царские войска взяли Алексин, Дедилов, Крапивну и Епифань, разбив под Козельском войско новоявленного царя «Димитрия». Василий Шуйский не стал ограничиваться взятием этих городов. Он решил послать по «украиной» и Северской землям отряды из татар и черемисов (мари), которые должны были всех, не желающих признавать законную власть, «воевать и в полон имать, и живот их грабить за их измену и за воровство».

Кровавый молох гражданской войны требовал все новых жертв, рознь в городах, насилие, злоба в сердцах не утихали, а наоборот, разрастались с новой силой. В домашней и соборной молитве все чаще стал звучать тропарь в честь Казанской иконы Божией Матери, написанный еще в Казани митрополитом Гермогеном: «Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго, за всех молиши Сына Твоего, Христа Бога нашего, и всем твориши спастися, в державный Твой покров прибегающим. Всех нас заступи, о Госпоже Царице и Владычице, иже в напастех и скорбех, и в болезнех обремененных грехи многими, предстоящих и молящихся Тебе умиленною душею, и сокрушенным сердцем, пред пречистым Твоим образом со слезами, и невозвратно надежду имущих на тя избавления всех зол; всем полезная даруй, и вся спаси, Богородице Дево: Ты бо еси Божественный покров рабом Твоим».