Скопин-Шуйский. Похищение престола

— Нам известно, что тушинским войском командует полковник Рожинский. Верно?

— Верно, ваше величество.

— Так вот, вы пойдете к нему и от нашего имени скажете, что мы готовы отпустить всех-всех поляков, плененных вчера и ранее, при условии, если они тут же уйдут от Вора.

— От даря Дмитрия? — попытался уточнить Пачановский.

— От Вора, Станислав. Никакой он не царь, он преступник. Так вот, мы хотим, чтоб поляки отказались служить преступнику.

— А если гетман откажется?

— Ну что ж. Это будет означать, что гетману плевать на судьбы поляков, оказавшихся в плену, что он намерен и дальше служить вору.

— А что тогда делать мне, ваше величество?

— Можешь остаться там. Но если ты честный человек, то должен вернуться и принести мне ответ, какой бы он ни был.

— Я вернусь, ваше величество. Я обязательно вернусь.

— Мы верим тебе, Станислав. Иван, озаботься, чтоб его пропустили через заставы туда и обратно.

Пачановский воротился через три дня. Усталый и мрачный. Представ перед царем, молвил невесело:

— Гетман Рожинский отказался принять ваше предложение, государь.

— Я ничего другого не ожидал. Почему же ты не остался среди своих, Станислав?

Пачановский вдруг выпрямился и сказал гордо:

— Для меня честь дороже жизни, ваше величество.

— Ну что ж, спасибо, братец, за службу. Ты свободен, можешь возвратиться к своим.

— Я не желаю туда возвращаться, государь.

— Хочешь остаться у нас?

— Да.

— Ты достоин лучшей участи, Станислав. Иван, — обратился царь к брату. — Ты там лечишь какого-то ротмистра?

— Да, государь. Ротмистра Яна Борзецкого. У него тяжелая рана.

— Ему, поди, там скучно одному-то. Вот возьми к себе пана Станислава. Поди, на княжеском подворье сытнее и почетнее будет.

— Хорошо, государь.

— И начинайте теперь с Андреем Голицыным переговоры о размене пленных. Им здесь под караулом жить невесело, да и нашим у них не мед.

9. Взятие Твери

Из-под Орешка вернулся Головин, сообщил Скопину:

— Орешек наш, Михаил Васильевич.

— А что кислый такой?

— Салтыкова упустил.

— Как же так, Семен Васильевич? В пути бежал, что ли?

— Да нет, еще там в Орешке. Посадил его за караул. А утром глядь: ни караульного, ни его.

— Понятно, Семен. Караулить заставил его же ратника. Верно?

— Верно. А как ты догадался?

— Тебе, Семен, надо было сразу сообразить, что ставить ратника караулить его начальника нельзя ни в коем случае. Он еще не успел отвыкнуть ему подчиняться.

— Я как-то не подумал. Гарнизон сразу присягнул Василию Ивановичу и вроде даже с радостью. Ну я и…

— Да черт с ним, с Салтыковым. Вот у князя Мещерского что-то не получается с Псковом. Придется отзывать. Надо идти на Москву.

После обеда в шатер к Скопину-Шуйскому собрались шведские военачальники Делагарди с Горном и русские.

— Господа, я решил отозвать отряд Мещерского от Пскова, дабы усилить нашу группу для похода на Москву.

— Это не очень приятно, оставлять за своей спиной врага, — заметил Делагарди.

— Я согласен с вами, Яков Понтусович, но у нас за спиной будет Новгород, кстати новгородцы помогали Мещерскому взять Порхов. И потом, Псковом владеет чернь, которая вряд ли рискнет выйти в поле, за стенами они храбрецы, а в поле… И они не решатся оставить вятших в городе, те мигом захватят власть. Нам надо пользоваться моментом. Гаврила Чулков набегом захватил Торжок, это, в сущности, под боком у Твери. А там с большими силами воеводы Зборовский и Шаховской, который был прощен государем и вот снова объявился против нас. У них более пятнадцати тысяч, они сомнут Чулкова, если мы не поможем ему. Поэтому немедленно Головин и Горн выступаете к Торжку на помощь Гавриле. На подходе свяжетесь с ним, чтоб ударить по полякам одновременно с двух сторон. Ты понял, Семен Васильевич?

— Да, — отвечал Головин. — Что тут непонятного.

— Мы с Делагарди с пушками и обозом выступаем следом. Я послал за князем Мещерским, надеюсь, он догонит нас если не в походе, то в Твери обязательно.

— Значит, от Торжка идем на Тверь? — спросил Головин.

— Да. Но без нас даже не пытайтесь, вас разобьют, рассеют. Мне это ненужно. Москва ждет нас, надеется. Я от государя получил письмо, он умоляет нас спешить, в столице голод. Тушинцы перехватили все пути подвоза продуктов. Я отправил письмо князю Пожарскому, попросил сбить тушинцев хоть с Коломенской дороги. Надеюсь, это поможет снабжению из Рязанской земли.

Но следовавшие к Торжку Головин и Горн пренебрегли советами Скопина-Шуйского, не послали к Чуйкову связного и верстах в пяти от города подверглись неожиданному нападению поляков. Сам воевода Головин, ехавший впереди русского отряда, едва не угодил в плен. Отбиваясь от наседавших жолнеров, русские отступили в Лес, и пешие ратники смогли из кустов открыть огонь из ружей и свалить трех поляков.

Подоспевший шведский отряд под командой генерала Горна не спешил ввязываться в драку, а тоже залег и открыл стрельбу по полякам. Причем, в отличие от русских, шведы били залпами, а главное, быстрее перезаряжали ружья.

Именно эту стрельбу услышал Гаврила Чулков, засевший с отрядом в Торжке. Он послал разведку выяснить, в чем дело? А выяснив, приказал: