- Я даже не знаю, за что я больше борюсь, - произносит она. - Я лезла на Стену за
ответами по поводу происходящих у нас Похищений, за тобой, которого я потеряла и на
которого я в тоже время не могу смотреть. Так что теперь? Какой в этом смысл?
- Смысл? - Я смотрю на нее краем глаза. - Эмма, он в том, когда мы все изменим. Для
Клейсута, твоей матери, для Кейл. Разве ты хочешь избавить их от этого?
- Они в безопасности там, где они находятся. Этого мира они должны опасаться. Франка.
Копий. Полного отсутствия свободы.
- Еще больше оснований отстранить его от власти. - Она смотрит на меня с
возрастающим сомнением, таким взглядом, какой может быть у человека, коим она
становится. Таким пессимистичным, уже побежденным. - Но они не свободны, Эмма. Они
рабы.
- Почему?
- Похищение. Совет. Все эти глупые правила, которые были созданы только для
последующего поколения. Мы оба ненавидим критику. Я не хочу, чтобы Кейл имела с этим
дело, когда она станет старше. Я хочу, чтобы она была в состоянии сделать свой собственный
выбор. Помнишь птиц?
Он свирепо посмотрела на меня.
- А
Конечно. Я сейчас по-другому к ней отношусь, но идею, связанную с птицами, подкинула
мне она, о том, что у них постоянные пары на всю жизнь и это то, о чем я никогда не забуду.
Эмма изменила меня. Она изменила меня к лучшему.
Несколько чаек пролетает мимо, направляясь к белоокропленной береговой линии.
Одна из них садится на крышу прямо рядом с окном и начинает клевать черепицу, как будто
она может пробить себе путь в комнаты на первом этаже. Я складываю ладони и подношу их ко
рту, и хоть я ничего не ожидаю, но я дую в них. Слабенький свит издается между ними.
- Ты это слышала?
Я приноравливаю ладошки и снова пробую. На этот раз безошибочно. Не так чисто и
четко, как воспроизведенные крики Бри, но внятно.
- Ха! - Я открываю окно и высовываюсь наружу. Я хватаюсь за верхнюю часть рамы и
подтягиваюсь. Визжат чайки, плещется вода, и мир пахнет солью, надеждой и возможностями.
У нас все будет хорошо. У всех нас. У Повстанцев, Экспатов, у нашей неуклонно сокращающейся
команды. В мои глаза бьет жестокий утренний ветер, а я стою на черепичной крыше, сложив
ладошки вместе, и снова и снова воспроизвожу крик гагар, которых нигде не видно.
- Ну, я рада, что один из нас доволен тем, как все получилось, - бормочет Эмма.
Я поворачиваюсь, но она уже ушла. Теперь Эйден стоит у оконного проема и одной
рукой чешет медную шерстку Расти. Он отказывается перелезать ко мне.
- Почему ты солгал по поводу Эммы? - спрашивает он.
- Это сложно объяснить.
- Я не дам тебе попасть назад, пока ты не скажешь.
101
Эрин Боуман – Скопированный / Erin Bowman – Forged (Taken #3)
Я хочу быть честным с ребенком, но это, правда, даст толчок его кошмарам, что только
расстроит меня. Он кладет руку на стекло, угрожая запереть меня.
- Эйден...
Он смотрит на меня. Ветер хлещет по моей рубашке.
- Иногда люди врут, потому что они пытаются защитить тебя. Они пытаются помочь.
- Но ты заверил меня, что она мертва. Это было больно.
- Я сожалею об этом, - сказал я. - На самом деле. Я просто действительно не думал, что
мы увидим ее снова.
Он стучит по раме, прикусываю свою нижнюю губу. А потом произносит:
- Ты будешь со мной играть?
- Да. Безусловно.
Он отходит в сторону и позволяет мне проскользнуть в дом. Я желаю, чтобы все
переговоры были такими простыми.
После нескольких раундов с Эйденом в "Камень, Ножницы, Бумага", я спускаюсь вниз.
Харви с Клиппером переписали долю фрагментов кода, и прикрепили их к дальней стене.
Выборочные буквы и символы обведены, а линии, соединяющие их, напоминают паутину.
- Ребята, вы хоть поспали? - спрашиваю я.
- Едва ли, - произносит Клиппер зевая. - Но это того стоило.
- Вы что-то нашли?
- Похоже на то. - Он стучит по одну из приколотых листков с комментариями, и я
подхожу ближе, чтобы прочитать.
- У Копий есть определенное зонирование?
- Это часть не так важна, - говорит Харви. - Но "