Скорая 2025

— Но ведь если бы не ты, этого не случилось бы! Ты не думаешь, что и тебе я этого не прощу?

Фернандо встал и, не говоря ни слова, вышел из палаты. Не успела дверь за ним закрыться, как распахнулась вновь.

Пришел Диего, пришла сестра Фернандо, пришла племянница Исабель. Все благодарили и благодарили. Наконец, ушли.

Глафира уснула, а, проснувшись, почувствовала рядом какую-то непонятную эмоцию стабильности и ощущение того, что все уравновесилось, вернулось в норму и нет необходимости больше ни о чем переживать.

Не веря своим ощущениям и с удивлением открыв глаза, Глафира увидела на стуле напротив Дорофея.

Он смотрел на нее, улыбаясь.

— Проснулась? Вот и хорошо! Валяться будешь дальше или поедем уже?

— Сначала хочу объяснений, — потребовала Глафира.

— Ну какие объяснения? Викентия выслал из страны, чтобы своим сожалением по поводу того, что он мудак и не поверил тебе изначально, что ты сможешь справиться с чарами испанца, не портил мне работника, выбивая своими качелями тебя из колеи. От Фернандо, убедив его, что это обычное наваждение после спасения его от самоубийства, а не истинная любовь, получил разрешение на освобождение тебя от желания покончить с собой. И вот я здесь. Снова предлагаю тебе руку и сердце.

— И тебя не волнует то, что я тебя не люблю?

— Ты уверена в этом?

Глафира удивилась такой постановке вопроса.

— Или просто боишься меня? — с какой-то непонятной для Глафиры эмоцией спросил Дорофей.

— Ты ведь не за этим здесь! Правда? — сообразила Глафира.

— Правда! Дело есть, Арсений подогнал.

— Опять такое же, как с Диего?

— Нет. Реальное. Пробили. Поедем? А то эта твоя любовная муть поддастала уже, если честно.

Глафира закрыла глаза, вздохнула полной грудью и, вспомнив, кто она и зачем на земле, открыла глаза и согласно покачала головой.

В самолете, в котором, кроме охраны и экипажа, больше никого не было, Дорофей спросил:

— Была когда-нибудь в Африке? Почему я спрашиваю? Будто не знаю сам! В общем, летим в Африку. Как правильно заметил вчера твой испанец, нужна женская хитрость.

На самом деле хотелось плакать, хотелось бросить всё, завернуться в пледик и смотреть глупые фильмы неделю напролет, даже носа не показывая на улицу, не то что общаться с кем-то, не говоря о том, чтобы кого-то спасать!

— Это все от усталости и отзвуки суицидальных мыслей! Может, поговорим? Расскажешь, что там внутри у тебя? Почему зацепило, почему не отпускает? — понимая состояние Глафиры, с участием спросил Дорофей.

Глафира отрицательно покачала головой.

— Ну, испанцу не хотела говорить, потому что он тебе нравился, а на меня почему не хочешь скинуть свою боль?

Глафира пожала плечами и уставилась в иллюминатор.

«Ботсвана, Габороне, аэропорт в честь Сэра Серетсе Кхама. Кто бы мог подумать?

Зачем я здесь? Южная Африка. Пустыня Калахари. Как меня угораздило здесь оказаться? Хочу в спокойную жизнь, на острова, к Вику, хочу детей! Что я здесь делаю?»

— Может, объяснишь, что я здесь делаю? — проходя сквозь встречающую их делегацию людей, именно таких, которых все ожидают увидеть в Африке, спросила недовольная Глафира.

— Тсс, не шуми, — улыбнулся Дорофей. — Если ты помнишь, у тебя испытательный срок. Диагностируешь и определяешь суицидников сама. А я только страхую тебя!

— Здесь есть люди из Скорой? — уточнила Глафира.

— Сама определи.

— Дор! Что за фигня? Мы разве не в одной лодке? — не повышая громкости голоса, возмущенно спросила Глафира.

— Сейчас пока в одной, но кто сказал, что в следующий раз ты не окажешься в ней одна? Ты же хотела попасть в число лучших! Ты — не одна из 12 теперь. Ты просто первая. Номер один, так сказать!

— Хорошо! Но ты обещал, что я буду в паре с Викентием, а не одна мотаться по свету!

— А я и не обманул, — показывая рукой на стоящего вдали единственного белого, улыбаясь, ответил Дорофей. — Только! Одно условие: никакого секса с ним, и ты — моя невеста.

— Это два условия, через союз «и», не находишь?

— Значит, два. Если ты не согласна, то мы… — Дорофей остановился, остановив и Глафиру, — … то мы поворачиваем прямо сейчас направо и идем не к нему, а в сторону, и ты работаешь всегда одна!

— Ты, значит, решаешь, с кем я и как работаю?! — с вызовом спросила Глафира.

— А главное решаю, с кем ты живешь, дорогая!

— А кто дал тебе такие полномочия, дорогой мой!? — язвительно поинтересовалась Глафира.

— Твое прошлое! Откроешь сердце — отпущу на все четыре стороны, хоть к Викентию, хоть к Фернандо, хоть на край света! Ты не имеешь права работать в Скорой с незакрытой программой самоуничтожения! Ты вообще должна быть пожизненно лишена лицензии! И только благодаря мне этого еще не произошло! — Да нет в моем прошлом ничего ужасного! Мелочи! — не совсем понимая, почему это так важно, нахмурилась Глафира.

— Так и расскажи мне мелочи свои! — потребовал Дорофей.

— Мы так и будем стоять между всеми этими людьми, а они нас ждать? — не понимая смысла этого спектакля, спросила Глафира.

— Да! Это мои давние друзья! Они подождут! — язвительно улыбнулся Дорофей.

Минуту Глафира соображала.

— Пойдем, — решила она и направилась вперед, к ждущему Викентию.