Скорая развязка

В е д у н о в. Рано работниками становятся. Ранние деньги. А деньги тоже ума требуют.

Г а л я. От скуки, по-моему, пьют.

В е д у н о в. Ну, если бы только от скуки, ты, наверно бы, первая запила. (Смеется.)

Г а л я. Иван Павлович, а вам можно один вопрос?

В е д у н о в. Хоть сто.

Г а л я. Вы с Верой любите друг друга?

В е д у н о в. Это, Галя, больше по женской части. Ты уж лучше к сестре с такими вопросами.

Г а л я. Я спрашивала. Хотела поговорить, да она какая-то непонятная. Замотанная, что ли.

В е д у н о в. Она устает, то верно. Ребятишки — народ трудный. И места наши глухие для нее. Сколько ни живет, а привыкнуть не привыкнет.

Г а л я. Я знаю, Вера всегда жила дорогой.

В е д у н о в (с улыбкой). Где-то, не помню где, читал я, что женщина счастливее, когда ее любят больше, чем она.

Г а л я. Это, Иван Павлович, извините, чушь. А вообще-то не знаю. Когда думаю о себе, кажется, все ясно. А посмотришь на других — все не так и мысли одна к одной совсем не приходятся, будто кирпичи внавал. Я помогу вам? Это василек синенький?

В е д у н о в. Нет, Галочка. Герань. Герань луговая Положи в восьмую папку. Да, да.

Г а л я. Нет, почему я с вами более откровенна, чем с сестрой?

Входит  Д а р ь я  С о ф р о н о в н а.

Д а р ь я  С о ф р о н о в н а. А, Галя, оказывается, ты пришла. Ты что же это, убежала ни свет ни заря? Пойдем, чайком я тебя напою.

Г а л я. Я молочка выпила на ферме.

Д а р ь я  С о ф р о н о в н а. Ай познакомилась с доярками? Ну гляди. А то самовар горячий. Ваня, а Вера в избе велела снять половики. Говорит, с половиками только обуватели живут. Геологи-де приехали, а мы по половикам ходим. Убирать или погодить?

В е д у н о в. Это ваше дело. Решено убирать — убирай. А мне и в голову бы не пришло, что с половиками я обыватель.

Д а р ь я  С о ф р о н о в н а. Слава богу, что уберем, а то все тащится за ногами. Только и хлопай. К зиме опять можно постелить: и пыли меньше, и ноге теплей. Обуватели-то — это еще что за люди?

Г а л я. Такие же, как мы, только жить не умеют.

Д а р ь я  С о ф р о н о в н а. Слава богу… Работать бы умели. А жизнь что — не скатерть. Ладошкой не разгладишь. Обувают, и на том спасибо.

В е д у н о в. Вот погляди, Галя, ядовит, как сама смерть, а почему-то борец высокий. По нашим местам называют более правильно — волкобой. Хищник же.

Д а р ь я  С о ф р о н о в н а. Хищник, не доведи господь — хищник. Вчера, холера, разворотил прясло и ну пахать морковь, и ну пахать своим рылом.

В е д у н о в. Про кого ты?

Д а р ь я  С о ф р о н о в н а. Кабан Нюркин, прости господи. (Уходит в дом.)

В е д у н о в. А это зорянка. Растет и раскрывает цветок только в часы утренних зорь. Когда она народилась и впервые увидела солнце, то безумно влюбилась в него, но так как была очень молода, то застыдилась своей любви и с тех пор не может набрать смелости, чтобы взглянуть на солнце.

Г а л я. Травы-то вы любите, Иван Павлович. Вот любить бы мне так свою будущую работу, жизнь, весь этот мир. А то подумаю, что через год совсем приеду в деревню учить ребятишек, и оторопь берет. Вот как пошлют в такую глушь — тут и завянешь, как зорянка бедная, не взвидевши солнца.

В е д у н о в. А мне, Галя, думается, придешь ты к ребятишкам в класс с приветом, с улыбкой, и они полюбят тебя, а все остальное уладится.

Г а л я. Вы так говорите…

Хлопают ворота, входит  К у з я к и н.

К у з я к и н. Ты, Иван Павлович, скоро по нашим лесам каждый гриб в сельсоветской бухгалтерии оприходуешь. Листочки уж вот по книжечкам раскладываешь. За котелок ершей душу из нас вынаешь. А того не видишь, что за поскотиной геологи кедровник валят.

В е д у н о в. Когда успели?

К у з я к и н. С утра.

В е д у н о в. Врешь ведь.

Кузякин уходит за ворота и, вернувшись с веткой, бросает ее под ноги Ведунову.

К у з я к и н. Еще, поди, скажешь: вру. А это?

В е д у н о в. Кедровая лапа. Да быть того не может. Там же семенники.

К у з я к и н. Нам ты насадил репья в бороду. Мы — народ мелкий. Каждый твой сказ — для нас указ. Вот как ты с ними заговоришь. Погляжу я. Погляжу.

В е д у н о в. Пылаев — это же известный геолог. Культурный, образованный человек. Ведь врешь ты, Кузякин. Опять ловчишь что-то.

К у з я к и н. И он там.

В е д у н о в. Кто?

К у з я к и н. Начальник ихый. Пылаев твой. Роман Романович. Генерал — да и только. Мы — народ незначительный. Нас можно как полено — и через колено. Тут ты молодец. Молодец против овец, а против молодца сам будешь овца.

В е д у н о в (спешно собирая гербарии). Галочка, свяжи одной тесьмой и убери. Что же это такое? (Убегает.)

Дарья Софроновна из дому: «Ваня, да он где?» Выходит на крыльцо.

Г а л я. Убежал он, Дарья Софроновна. Кузякин вот сказал, что геологи кедровник рубят.