Скорбь Белоснежки

— Хороший попугай, — сказал Чармвилль, затем облизал указательный палец и поднял его, чтобы проверить направление ветра. — Прекрасный день в Сказочном мире.

Чармвилль продолжал плыть к кораблю-дракону, окруженному плавающими стеклянными гробами, которые были наполовину заполнены водой. Он остановился рядом с особенным гробом и увидел внутри черную колыхающуюся тень мальчика. Тень была скована, словно могла убежать, а гроб охраняли две русалки. Пиквик пожал плечами. Раньше он никогда такого не видел. Казалось, что тень причиняла себе боль, пытаясь освободиться.

— Мальчик-Тень, — пробормотал Чармвилль, взбираясь по зигзагообразному драконьему хвосту вверх на палубу, которая была драконьей спиной. Иногда посредине плавания дракону надо было вздремнуть, и тогда они останавливались в воде. Пиквику стало интересно, выдыхают ли они огонь, когда храпят.

Следуя за Чармвиллем, Пиквик увидел старуху, сидящую на палубе. Она была загорелой, а волосы представляли собой черно-белый беспорядок. Она выглядела уставшей и, казалось, что никогда ранее не была знакома с гребнем. Пиквик подумал, что Чармвилль мог бы одолжить ей свой золотой гребень, но он не мог сказать этого. Его поражало, почему Чармвилль сделал его немым; возможно, Пиквик слишком много разговаривал. У женщины на палубе были завязаны глаза, она сидела напротив весов, с одной стороны которых висела кастрюля с яблоками, а с другой — со змеями. И хотя яблок было больше чем тонких змей, змеи все равно были тяжелее и перетягивали весы на свою сторону.

— Мой дорогой, Чармвилль, — поприветствовала их женщина, а в это время игривая русалка расплескала много воды, перепрыгивая с одной стороны корабля на другую. Женщина шикнула на нее. — Такие раздражающие и хихикающие русалки, все время играют, но не работают, — проворчала она.

— Крестная мать Юстина, — Чармвилль склонил голову в знак уважения.

— Кто твой друг? — спросила Юстина, добавляя яблоко на весы, которые все равно склонялась в сторону змей. — Никогда раньше не видела тебя с попугаем.

— Потому что последний раз мы виделись лет сто назад. Я нашел и его заколдовал несколько лет назад, — Чармвилль усмехнулся. — Я назвал его Пиквик.

— Я Пиквик, — пронзительно закричал попугай. — И я немой!

Русалки в море снова засмеялись.

— Интересно, — сказала Юстина. — Немой попугай, но это же не так. Или это одна из твоих загадок, которыми ты развлекаешь детей, Чармвилль?

— Это единственная фраза, какую он может сказать, — объяснил Чармвилль. — Кроме этого, он немой.

— Могу я спросить, зачем ты ниспослал такое несчастье на своего попугая?

— Потому что он — это моя Книга Прекрасной Лжи, — сказал Чармвилль. — Попугаи имеют склонность говорить слишком много, поэтому я подумал и заколдовал его на вечное молчание.

Пиквик сложил крылья, как люди складывают руки на груди. Он недовольно отвернулся.

— Во-первых, тебе не следовало выбирать попугая, — размышляла Юстина. — Но ты очарователен Чармвилль. Ты всегда все делаешь по своему, и я не буду с тобой спорить. Приятно познакомиться, Пиквик, — она кивнула попугаю, словно могла его видеть. — Я — Справедливая Крестная Мать Сказочного мира, но, как ты видишь, темные силы завязали мне глаза, стараясь распространить зло в нашем мире, — Юстина иронично вздохнула. — У меня завязаны глаза, а ты немой. Мы могли бы стать идеальной командой.

Русалки сочувственно присвистнули.

— Ну как успехи с уравновешиванием добра и зла в Сказочном мире? — поинтересовался Чармвилль. Он знал, что яблоки ассоциируются с добром, а змеи олицетворяют зло.

Крестная мать Юстина замолчала на мгновение. Она старалась сохранить баланс между добром и злом, но зло в Сказочном мире, хоть и небольшое, вызвало достаточно бед.

— Ну, скажи мне, Чармвилль, что привело тебя в Потерянную Милю? — спросила Юстина, ища в корзине еще одно спелое яблоко для уравновешивания весов.

Чармвилль надел свое пенсне, подошел к краю корабля и посмотрел на гроб с тенью мальчика.

— Я пришел освободить мальчика, — сказал он.

— Какого мальчика?

— Мальчика-Тень, — Чармвилль посмотрел на нее.

— Локи?

— Да, Крестная Мать, — Чармвилль кивнул. — Я пришел освободить его от участи тени и дать ему второй шанс.

— И почему ты хочешь это сделать? — поинтересовалась она. — Ты знаешь, что в этом мальчике живет великая тьма. Поэтому его и выгнали со Сказочных Небес. Он приговорен быть тенью вечность.

— Вечность? — Чармвилль нахмурил брови.

— Когда бессмертный, а особенно полу-ангел, грешит, его душу превращают в тень как наказание. Навсегда. Хотя его тень очень сильна; поэтому его заковали.

— Я не верю, что ты так поступила с пятнадцатилетним мальчиком, — сказал Чармвилль.

— Мы поступили правильно, иначе тьма внутри него поглотила бы его душу, и тогда последствия были бы необратимыми.

— Он упоминается в пророчестве, — сказал Чармвилль. — Этот мальчик поможет спасти Сказочный мир. Как мог Совет Сказочных Небес так поступить с ним?

Пиквик никогда не видел своего хозяина таким расстроенным.