Скорбный день. Часть 1 (СИ)

    Между тем, Алекс прокладывал всадникам путь. Макс и Вика держались поблизости. Ева тоже старалась не отставать от них, опасаясь потеряться в толпе. Они прошли мимо жонглера, подбрасывающего вверх мячи. Мимо заглатывателя шпаг, возле которого Вика притормозила, но Алекс подхватил ее под руку и увлек дальше. Комедианты в маскарадных костюмах, обнаженные танцовщицы, клоуны с разрисованными лицами, целующиеся мальчики, балерины в пышных пачках - образы мелькали так быстро, что вскоре слились в пестрый калейдоскоп, и Ева перестала различать отдельные картинки.

     На пересечение зала ушло не менее получаса. Наконец, впереди показался помост с двумя тронами и длинным столом с угощениями сплошь из золота. Запеченный поросенок – из золота, торт с розочками – из золота, щука – из золота, на что бы ни падал взгляд, все было из золота. Мужчины на тронах напоминали статуи перед входом в шатер. Они с завистью взирали на веселье в зале. Еве пришло в голову, что зал – огромная сцена, на которой разворачивается спектакль, а в роли зрителей эти двое - Бер и Бирши или точнее их души, наказанные за разгульный образ жизни.

   Всадники остановились перед помостом. Тенебра нервно всхрапнула. Ее, как и других лошадей, нервировал шум и яркие краски.

 Алекс взглядом велел Еве говорить. Все-таки Тьма живет в ней, а значит слушать цари Садома и Гоморры будут именно ее.

    Ева присела в реверансе, не зная, как еще поприветствовать царских особ, и толстяки повернули к ней головы.

  - Кто это? – спросил тот, что слева, у того, что справа.

  - Я почем знаю? – почесал в затылке правый.

  - Надо бы выяснить, - предложил левый.

   - Еще как надо, - согласился правый.

  - Так что ж не спросишь? – поинтересовался левый.

   - Так у кого? – развел руками правый.

 Они переговаривались между собой, игнорируя Еву. Она кашлянула, привлекая внимание болтунов, и представилась по всей форме:

 - Меня зовут Ева. Я всадница по имени Тьма.

 - Всадница по имени Тьма! – ахнул левый.

 - Кто бы мог подумать, - покачал головой правый.

 - Зачем она к нам пожаловала? – левый посмотрел на соседа.

 - Никак ограбить нас хочет, - сощурился правый.

 - Да что у нас взять? – удивился левый.

 - А золото? – напомнил правый.

 - Ах, золото, - ударил себя по лбу левый. – За ней надо проследить.

 - Еще как надо, - закивал правый.

 - Простите, - было не так-то просто вклиниться в диалог царей, но Ева рискнула, - мне ваше золото ни к чему.

 - Как это ей золото ни к чему? – возмутился левый.

 – Всем к чему, а ей нет, - поддержал его правый.

 - Да кто откажется от богатства? – недоумевал левый.

 - Только сумасшедший, - вторил ему правый.

  Ева глубоко вздохнула, сдерживая раздражение. Эти двое выведут из себя даже святого.

 - Похоже, это будет непросто, - сказал Алекс.

   Ева посмотрела на парня:

 - Как до них достучаться?

 Цари по-прежнему обсуждали что-то между собой, но она не слушала.

 - Вы заметили, что они прикованы к тронам? - вмешалась Вика. – Они не могут встать.

 Золотые кресла служили царям кандалами. Они были обречены вечно сидеть здесь, взирая на веселящуюся толпу. Лишенные даже таких простых удовольствий, как еда и питье. Долгие столетия они провели в обществе друг друга, а потому разучились общаться с кем-либо еще.

  - Я пришла за ключом от второй печати! - крикнула Ева.

 Цари тут же принялись обсуждать известие между собой.

 - Ключ ей наш понадобился, - проворчал левый.

 - А мы не отдадим, – предложил правый.

 - Да разве так можно, - вздохнул левый.

 - Жаль, что нельзя, - огорчился правый.

 - Пусть побудет нашим гостем, - оживился левый.

 - И в самом деле, - разрумянился правый.

 - Пусть она и ее спутники выпьют и закусят за наше здоровье, - сказал левый.

 - И отдохнут с дороги, - кивнул правый.

 - А потом мы отдадим ключ, - подвел черту левый.

 - Так и сделаем, - потер ладони правый.

 - Пусть придет завтра, - велел левый.

 - Да-да, завтра и ни минутой ранее, - покивал правый.

  Приняв решение, цари погрузились в аморфное состояние.

   Глава 9. Хмельное зелье

    К всадникам, словно стайка пестрых бабочек, слетелись юные прислужницы. У Евы забрали поводья – Тенебру вместе с другими лошадьми увели - а ее саму прислужницы силком потащили прочь от помоста – хрупкие с виду девушки на поверку обладали недюжинной силой.

   В апартаментах в арабском стиле, куда привели Еву, пол устилали ковры, тут и там валялись декоративные подушки. В углу рядом с софой дымился кальян. Клубы сизого пара разлетались по комнате, переплетались и складывались в причудливые фигуры. Ева вдохнула дым, и на нее навалилась усталость, ноги подкосились. Прислужницы не дали ей упасти - подхватили на руки и понесли дальше.

   Сквозь полузабытье Ева чувствовала, как прислужницы раздели ее и погрузили в теплую воду. Кожу приятно пощипывало, разгоряченное тело обмякло. Девушки запели. Их чистые голоса навевали дрему. Ева откинула голову на мягкий валик и прикрыла глаза.

   Очнулась она в комнате с кальяном, лежа на софе в шелковом сарафане до пят, перехваченном под грудью широким поясом. Ноги были обуты в мягкие восточные тапочки с загнутыми носами. Волосы – высушенные и расчесанные – спадали по плечам.