Скорбный день (СИ)

- Почему же ты не позволил им убить меня? – поинтересовалась Ева.

- Из-за личных мотивов, - сознался Рома. – Ты все-таки мой лучший друг.

- Тогда ты должен меня понять. Я помогаю Алексу по тем же причинам.

- Кажется, я что-то упустила. Когда это вы с Алексом успели сдружиться? – полюбопытствовала Вика.

- Не твое дело.

Ева теряла терпение и начала огрызаться. Все были против нее. Если она не убедит их отдать книгу, то Алексу конец. Возможно, Асмодей наврал насчет казни, но Самаэль чертовски зол на них из-за побега. Чем дольше он их ищет, тем сильнее его ярость. И ему не на ком ее сорвать кроме Алекса.

- Вика, - обратилась она к девушке, - ты сама сказала: Асмодей не в состоянии использовать книгу. Печать останется на месте. Нам нечего бояться.

- Курфюрсты ничего не делают просто так, - покачала головой Виктория. – Если ему нужна книга, значит, у него есть план по ее использованию. Я понятия не имею, что он задумал, но вряд ли речь идет о чем-то безобидном. Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы оставить книгу?

- И позволить Алексу погибнуть, - напомнила Ева.

Вика насупилась. Дополнение Евы ей не понравилось, но это не помешало ей поднять руку. Вслед за ней вскинул ладонь Макс, и Ева отвернулась от него. Мог бы сделать вид, что он на ее стороне. Все и так прекрасно знают, как он ненавидит Алекса. Ее последнее признание лишь подкинуло дров в огонь их вражды. Но чего она не ожидала так это то, что Рома тоже проголосует против сделки.

- Так будет лучше, - пояснил он свой выбор. - Для всех.

- Кроме Алекса, - сказала Ева. – Но о нем вы, конечно, не подумали.

- Поверь, он бы поступил точно также на нашем месте, - сказала Вика. - Я знакома с ним побольше твоего. Со временем мы придумает, как ему помочь. Но этот способ нам не подходит.

Ева подхватила мусорный пакет. Ей необходимо было проветриться. Вынос мусора неплохое оправдание для отлучки. Все настолько привыкли, что она выполняет работу по дому, что не подумали возразить.

Добравшись до помойки, она избавилась от мешка, а после устроилась на качелях на детской площадке. Мерное покачивание вперед-назад успокаивало и помогало думать. Виталик не проголосовал. В последнее время он часто пропадал вне квартиры. Можно попробовать перетащить его на свою сторону, но даже в этом случае перевес будет не на ее стороне.

Ева вздохнула. Надо смириться. Она оттолкнулась от земли ногами, раскачивая качели. Ветер ударил в лицо, откинул волосы на спину, а после снова бросил в лицо. В окнах домов горел свет - единственный источник освещения детской площадки в безлунную ночь.

Зашелестел песок, скрадывая шаги. К Еве направлялся курфюрст ада собственной персоной. Он поприветствовал ее кивком головы и присел на соседнею качель. Высокий мужчина в костюме тройке забавно смотрелся на детских качелях. Ева не удержалась от улыбки. Несмотря на все их разногласия, на двуличность Асмодея и его тайные, непонятные ей мотивы, она ничего не могла поделать с симпатией к демону. Она кляла себя за эту слабость на чем свет стоит, но была бессильна против его обаяния.

- В вашей дружной команде наметился раскол? – поинтересовался Асмодея.

Он походил на джентльмена, ведущего великосветскую беседу с дамой. Любопытно, сколько личин у демона сладострастия?

- Мы проголосовали, и большинство высказалось против того, чтобы отдать тебе книгу.

- Да уж, демократия не такая отличная штука, как кажется на первый взгляд, - вздохнул Дей. – Лично я за диктатуру.

- О чем ты? – не поняла Ева.

- Разве не ты предводительница? Я думал, всадники обязаны тебе подчиняться.

- Я паршиво справляюсь с этой ролью.

- Может, настало время что-то изменить?

Ева невидящим взором уставилась на подъезд дома, откуда вышла пару минут назад. В голове засела подлая по своей сути мыслишка, но как она ее не гнала, та ни в какую не желала уходить. Только Ева в состоянии коснуться книги. В некотором роде она принадлежит ей. Ни Вике, ни Максу и уж, конечно, ни Роме, и даже ни Асмодею. Она одна вправе ей распоряжаться. Захочет отдать кому-нибудь – отдаст, захочет обменять на чью-то жизнь – обменяет. Кто посмеет ей возразить?

Ева тряхнула головой. Борьба с искушением протекала тяжело. Здравый смысл сдавал позиции. Наверняка в ней сейчас говорила Тьма. Но вдруг она права?

- Что ты намерен делать с книгой? – спросила она. – Ответь, пожалуйста, честно.

- Я ее сохраню.

- Для чего?

- Возможно, когда-нибудь ты передумаешь и пожелаешь открыть печать. Я хочу быть тем, кто первым увидит сердце Красного Дракона.

- Ты жаждешь власти, как Самаэль, - предположила Ева.

- Отнюдь, - покачала головой демон. – В мои планы не входит забирать сердце себе. Я хочу убедиться, что оно вернется к законному владельцу.

- Красному Дракону?

Асмодей кивнул.

- Зачем тебе это? – удивилась она.

- Он мой отец. Мои братья за долгие столетия забыли, кому обязаны жизнью. Моя память не столь кратковременна.

- Ты помогаешь ему, потому что он твой отец? – Ева не верила ушам. Она привыкла считать, что для жителей ада семейные узы означают не больше, чем родство между кошками.

- Тебя это шокирует? – улыбнулся Дей.

- Немного.