Скоро будет буря

Девочкам – Джесси и Бет – была выделена комната под чердаком. Старинные вощеные половицы рассохлись, искривились и немилосердно скрипели. Если поднимался ветер, оконные ставни, массивные и деревянные, дребезжали вовсю. И комната не прогревалась.

– Это сова, – объяснила Сабина. – Над ними гнездится ушастая сова Она возится и скребется у них над головами, когда ночью возвращается с охоты.

– Сова! – воодушевилась Рейчел. – Я бы хотела, чтобы над моей комнатой жила сова.

Джесси восхищенно уставилась на Рейчел, которая, казалось, вообще ничего не боится. Но Бет, надувшись, с отвращением добавила:

– А под половицами там мыши!

– Можете поменяться со мной, если хотите, – предложила Рейчел.

– Не надо их баловать, – сурово высказался Джеймс.

– Мы здесь всего-то на две недели, Джеймс. Если им неуютно…

– Им было позволено выбрать эту чертову комнату. Если они получат другую, то через два дня окажется, что им и там «неуютно». Незачем плясать под их дудку.

Но это были просто слова, и каждый понимал, что решение уже принято. Завтра Джесси и Бет поменяются комнатами с Рейчел.

– Мы можем устроить совиную вахту!… – выкрикнул Мэтт.

Рейчел немедленно подхватила:

– Да! Да, конечно!

– А что это такое – совиная вахта? – сразу заинтересовалась Джесси.

– Это когда вы не спите допоздна. По-настоящему допоздна. Сидите под звездами. Выпиваете уйму вина – но к вам это, конечно, не относится. И ждете сову. Она белая и пролетает совсем бесшумно. Мчится сквозь ночь словно призрак.

– А потом, когда она пролетит, что делают?

Мэтт ненадолго задумался.

– Вы становитесь «Совиными вахтенными одного пера», то есть Одноперыми вахтенными. Потом, если увидите еще одну, получаете звание Двуперых вахтенных. И так всю жизнь – пока не станете Семидесятиперыми вахтенными.

«Он все это сочиняет, – думала Джесси. – Сочиняет! Что же тут правда, а что нет?»

– А потом?

– He знаю. Что происходит потом, знают только Семидесятиперые совиные вахтенные. А они ничего не рассказывают!

– Не слушайте его, – посоветовала Крисси.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но это правда. Сабина, Мэтт и Джеймс были старыми друзьями, но Сабина все же поинтересовалась:

– Откуда он набирается всей этой галиматьи?

– Он еще ребенок, – ответила Крисси. – Оттуда и набирается.

Однако Джесси и Бет настаивали на продолжении. Бет верила всему, а Джесси – хотела поверить.

– Пап, а мы можем устроить совиную вахту?

Джеймс залпом выпил солидную порцию вина и, стукнув стаканом о стол, обратил на девочек помутневший взгляд своих воспаленных глаз:

– Посмотрим. А теперь, если вы закончили, вам обеим пора спать.

Бет обошла вокруг стола, поцеловав по очереди каждого из взрослых и пожелав им спокойной ночи. Джесси осталась на своем месте, притворяясь загипнотизированной пламенем свечи. Неподвижная, словно статуя, она застывшим взглядом уставилась на мерцающий огонек.

– Джесси! – окликнула ее Сабина.

– Хватит, Джесс, – велел отец.

Остальные взрослые, словно парализованные, сидели, отвернувшись от Джесси: вмешиваться никому не хотелось. Но каждый думал про себя: «Вот так, что ли, оно и начинается?» Никому из них не доводилось еще присутствовать при Джессиных выходках, но все наслушались жутких историй от Джеймса или от Сабины, а то и от обоих сразу. Молчание за столом нарушалось только стрекотанием цикад в траве.

– Ты собираешься в кровать? – спокойно спросил Джеймс.

Облизнув большой и указательный пальцы, Джесси загасила свечу:

– Ладно.

Она встала с места, словно лунатик, поцеловала родителей и последовала за Бет в спальню. Мэтт закурил.

– Я уж подумал, она вот-вот какое-нибудь художество устроит.

– Мы все так думали. – Джеймс стянул одну из сигарет Мэтта.

Крисси отметила, что Джесси вела себя безупречно с самого момента прибытия – не ребенок, а золото. Мэтт согласился. Сабина напомнила, что прошло всего два дня, на что Джеймс ответил непристойным словцом, прозвучавшим, однако, достаточно тихо, так что его могли принять просто за шумный выдох. Пока они здесь, предложила Рейчел, им всем надо бы взять на себя какую-то долю ответственности за Джесси – да, собственно, и за Бет, – чтобы немного разгрузить Джеймса и Сабину.

– Врагу бы такого не пожелал, – проворчал Джеймс, умудрившись изгнать из голоса всякий оттенок шутливости.

– Можете иногда оставлять девочек на нас, – предложил Мэтт, который меньше всех присутствующих подходил на роль няньки. – Тогда у вас с Сабиной будет побольше времени, чтобы…

Неожиданно резко Джеймс поднялся из-за стола.

– Я иду спать. Неважно себя чувствую. После его ухода затрещали цикады в траве;

свечи оплыли, но еще горели.

– У Джеймса со здоровьем все в порядке? – спросила Крисси Сабину.

– В смысле – когда он не пьян и не обкурился? – Сабине внезапно изменила выдержка, и тут проявилась вся мера ее усталости. Сразу стали заметнее розовато-лиловые мешочки под глазами. – Он уже несколько месяцев жалуется на плохое самочувствие. Со мной он говорить на эту тему не желает, врачу показаться – тоже. Просто заявляет, что неважно себя чувствует, и идет спать. Вот как сейчас. Знаешь что? На самом деле нам всем нужны эти каникулы.