Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

– Да о чем ты? Всегда пожалуйста. Я же не о себе, я о тебе забочусь. Мастер-класс провожу, как деятели искусств любят выражаться. Помнишь Марка Твена? Где-то он написал: «Когда мне было восемнадцать лет, мой отец был дурак дураком. После тридцати я заметил, что старик здорово поумнел».

Смеяться Анатолию не захотелось. Достаточно его сегодня повоспитывали, хотя, если внимательно разобраться, день выдался на редкость удачный. По прошествии времени мелкие неприятности забудутся, а вот от факта, что это именно он разыскал Скуратова и весьма приблизился к разгадке давно зависшего дела «репортера», – никуда не денешься. И Георгий Михайлович такие вещи помнит.

Скуратов, естественно, знал эту лично им переконструированную и модернизированную машину досконально. Несколько лет назад пришла ему в голову такая фантазия – сделать Игорю хороший подарок ко дню рождения. Тот уже успел достаточно прославиться на ниве авантюрной журналистики, земной и космической. А что для журналиста главное? Сбор и обработка информации. Желательно – эксклюзивной, то есть оригинальной и для большинства населения малодоступной. Где ее можно раздобыть? Да где угодно, если знаешь, что именно искать. А для грамотного поиска, кроме собственных мозгов, нужен вспомогательный инструмент. У Виктора таковой как раз имелся. В его институте недавно собрали четыре экспериментальных компьютера, с совершенно оригинальной, доселе не применявшейся архитектурой. Обкатали их, посмотрели, что хорошо, что плохо, и занялись следующим поколением, совмещающим в себе достоинства предыдущих вариантов. Прототипы же, как это часто бывает, оставили в лабораториях для всяких вспомогательных нужд и специфических развлечений. Гороскопы, к примеру, немыслимой точности для друзей и подруг составлять, с ежедневными рекомендациями и прогнозами на всю предстоящую жизнь, или новые игры, вроде многомерных шахмат, придумывать.

Нигде эти модели не были оприходованы и ни за кем конкретно не числились. Вот Скуратов и занялся. Лично кое-что убрал, кое-что добавил, исходя из грядущего предназначения аппарата, приказал ребятам из демонстрационного отдела изготовить приличного дизайна корпус, написал инструкцию для пользователя и в нужный день торжественно вручил.

Познакомившись с возможностями компьютера (сотой их частью, если быть точным), Ростокин был вне себя от счастья.

О том, что он какие-то государственные правила и установления нарушает, передавая постороннему, так сказать, человеку секретную (с общепринятой точки зрения) технику, потенциально куда более опасную, чем колба с новым штаммом смертоносного вируса или ящик экспериментальной взрывчатки с не до конца изученными свойствами, Виктор не задумывался. Такой у него был склад ума, благодаря которому он и заработал Нобелевскую премию: полное пренебрежение любыми «авторитетными мнениями», предрассудками и так называемым «здравым смыслом». И это распространялось не только на фундаментальные науки.

Плюс имели место дружеские чувства, связывавшие его с Ростокиным с детских лет. Скуратову просто в голову прийти не могло, что Игорь распорядится подарком каким-то неподобающим образом.

Так оно на самом деле и было, вплоть до сегодняшнего дня.

И совершенно неизвестно, согласился бы Скуратов помогать этому разведчику, или контрразведчику, черт их всех разберет, старавшемуся выглядеть деликатным и образованным, если бы не услышанное от него утверждение о наличии параллельных миров. Не гипотетических, вроде домыслов Эверетта и его последователей, а вполне материальных, в которые можно уходить и возвращаться, словно в соседнюю комнату, да вдобавок свободно перемещать туда и оттуда артефакты гарантированно нездешнего происхождения.

В том, что Георгий Михайлович говорит правду, академик не сомневался. Истину ото лжи логику его уровня отличить не сложнее, чем свет от тьмы. И для того, чтобы лично познакомиться с соседями по разуму, помощь этого генерала наверняка потребуется. Банально выражаясь, они теперь в одной лодке, и понапрасну портить отношения не стоит.

Виктор Викторович действительно предпринимал попытки разыскать друга, используя единственно разумную и эффективную схему поиска, по оставляемым человеком электронным следам. Если человек жив и не заперт в одиночную камеру, наглухо отрезанную от мира, он с этим миром волей-неволей взаимодействует. Ему начисляется жалованье по основному месту работы, он получает и отправляет какие-то сообщения, пользуется транспортом и так далее. Скуратов проник в самую глубину сети, вне которой современный человек существовать просто не может.

Безрезультатно. После Сан-Франциско ниточка оборвалась. На самом деле бесследно. Больше нигде Ростокин и его подруга с этим миром не соприкасались. И ничего тут удивительного, если из Америки они сразу же удалились в другой.