Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Увы, ничего подходящего для идентификации он не заметил. Словно специально постарались устранить все лишнее там, где возможно присутствие посторонних. В салоне по переборкам висели картины, которые повесил бы человек со вкусом любой национальности, две с лишним сотни книг в застекленных шкафах тоже были на разных европейских языках, среди них терялось некоторое количество томов с кириллицей на корешках. В общем, Литтлтон оказался в положении профессора Аронакса, пытавшегося определить национальность хозяина «Наутилуса».[53]

Стол был уже накрыт, вестовые с салфетками через руку замерли у трапов, ведущих в буфет и на камбуз. Для завтрака, может быть, было и рановато, но генерал с вожделением втягивал ноздрями соблазнительные запахи изысканной пищи. У моряков, известно, ни дней, ни ночей не существует, они могут ужинать в шесть утра, а завтракать в пять пополудни.

На какое-то мгновение Литтлтону стало безразличным катастрофическое (но не унизительное, что важно) положение, в которое он попал. Хрусталя, фарфора, столового серебра на столе у этого странного кэптэна с то ли итальянской, то ли французской фамилией было не меньше, чем у принца королевской крови. Да и сама отделка салона, вышколенность экипажа, многие другие детали, очевидные для наметанного военного глаза, говорили о том, что генерал имеет дело не со скотоводом из вельда.

«А что, если…» – вдруг подумал генерал.

За столом, расправив на коленях льняную салфетку, он решительно спросил, предварительно выпив ледяной водки, закусив бутербродом с черной икрой и ломтиком провесного балыка (что это за продукт, Литтлтон знал, неоднократно побывав на приемах в русских миссиях, то в Дели, то в Пекине):

– Вы – русские? – Это прозвучало почти так же, как: «Вы – дьявол?»

– Да отчего же непременно – русские? Они у вас что, пугала, от которых по ночам даже генералы под одеяло прячутся? Смешно, вы не находите? Выпивайте, выпивайте и закусывайте, времени на разговоры у нас достаточно. Отчего вы не хотите принять меня тем, кто я есть, – голландцем из Голландии? Кто же еще будет бескорыстно помогать своим братьям-бурам?

Генерал, жуя второй бутерброд, помотал головой.

– Вы, кэптэн, по сравнению со мной – очень молодой человек. И я никак не пойму – вы просто так дурака валяете или с определенной целью? Да вы сами подумайте – какой голландец, немец, француз, захватив в плен целую эскадру, вольный в своих поступках, станет принимать вражеского командира в таком салоне, – он обвел рукой действительно прекрасное помещение, – угощать водкой и икрой. – Литтлтон взял третий бутерброд и жадно опрокинул рюмку.

(Кстати, об этом специально предупреждали в пятидесятые годы на курсах американских разведчиков – никогда в России не пейте за столом в одиночку, даже если уже налито. Обязательно дождитесь тоста и «чокнитесь». Иначе – провал. Или, если попросту, могут и в морду дать.) Но генерал на таких курсах не учился. В его кругу было принято пить по готовности.

– Те куска засохшего сыра просто так не предложат. А с русскими я встречался. С военным агентом в Дели полковником Леонтьевым и его сотрудниками. Вы – точно такой и есть. Прекрасно воспитанный, хлебосольный, мягкосердечный в общении, даже с теми, кто этого совершенно не заслуживает, но внутри у вас – стальной клинок. Скажите, зачем вы ввязались в эту историю?

Белли наслаждался. Очень ему нравилась сейчас своя позиция и открывшееся «окно возможностей».

– Чтобы отомстить Британии за все англо-голландские войны семнадцатого века и позже, естественно. Помните, как оно тогда было? И кто же, кроме нас, поможет братьям-бурам? Зачем они русским? Мы помним царя Петра, «саардамского плотника», при нем все у нас было хорошо, а потом отношения как-то не заладились. Что касается икры и прочего – недавно мы захватили пароход, который вез тысячу тонн разных деликатесов из Владивостока. Вот теперь и пользуемся…

Владимир тоже выпил свою рюмку и с интересом посмотрел на генерала. Что он теперь скажет.

– Хорошо, вы – голландец. Только советую в зеркало еще раз внимательно посмотреть, когда бриться будете. А с «Дальнего Востока», – он сказал это по-русски, хотя и довольно коряво, – могли бы везти красную икру, никак не черную. Ту добывают совсем в другом месте.