Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Пусть идет как есть. Строй пеленга удобен еще и тем, что почти исключает возможность навалов и столкновений при неудачном маневрировании. Слишком памятна была история, когда в 1893 году броненосец «Кампердаун» при штилевой погоде и отличной видимости отправил на дно таранным ударом своего флагмана «Викторию» вместе с адмиралом Трайоном и половиной экипажа.

Рейдер успел сделать три залпа, снова легших неточно, с одним лишь близким накрытием, пока англичане не начали отвечать. И они стреляли второпях, на глазок, не дожидаясь установок с дальномеров, стремясь выпустить побольше снарядов с предельной скоростью. Для самоуспокоения и чтобы напугать врага. Грохот собственных пушек и встающие вокруг бурского крейсера фонтаны вселяли надежду, что следующий снаряд непременно попадет в цель.

Потребовалось еще несколько минут, чтобы действия старших артиллеристов и плутонговых командиров начали оказывать нужное воздействие на организацию правильного огня. Впрочем, малоэффективное. О правилах стрельбы эскадрой по общей цели никто понятия не имел, чтобы их выработать и довести до автоматизма, потребовался опыт Русско-японской войны. Здесь же никто не мог отличить всплески своих снарядов от выпущенных из соседнего орудия, тем более — с другого корабля, что делало корректировку огня невозможной и, следовательно, саму стрельбу бессмысленной.

Купер понял это раньше своего старшего артиллериста, но исправить ничего не мог. При всем совершенстве сигнальной книги, самый краткий курс практической стрельбы по ней не передашь.

И все равно, попав под сосредоточенный, пусть и безрезультатный огонь полусотни стволов, рейдер почти немедленно переложил руль на восемь румбов и начал удаляться, отстреливаясь кормовым плутонгом.

Коммодор приказал начать преследование. Несмотря на неуспех первой стычки, в целом он был доволен. Подтвердилось мнение адмирала о том, что причиной предыдущих неудач флота была растерянность и неорганизованность, помноженные на эффект внезапности, а отнюдь не сверхъестественные боевые качества бурского крейсера. Сейчас он своими глазами видел, что и стреляет он неважно, и чересчур выдающихся ходовых качеств не демонстрирует. Делает едва ли больше, чем двадцать узлов.

Будь коммодор не столь энергичным и самонадеянным, он, отогнав рейдер, счел бы свой долг исполненным и немедленно повернул на соединение с главными силами. И не стал бы на основании сиюминутного впечатления отвергать свидетельства тех, кто на собственной шкуре испытал крепость «волчьих зубов».

Об этом и говорил Воронцов командиру «Изумруда», когда они обсуждали предстоящую операцию. При первых намеках на успех английский командующий неизбежно потеряет холодную рассудительность. Дмитрий предполагал, что сам Балфур в азарте сломает собственный план баталии. Сейчас это сделал Купер. Невелика разница.

Глава 17

Получив от Белли рапорт о встрече и огневом контакте с четверкой крейсеров и о своих дальнейших действиях, Воронцов велел ему продолжать в том же духе. Продолжить бой на отходе, постепенно уклоняясь на зюйд-вест, с расчетом примерно через час выйти на условленную координатную точку.

В результате, описав по океану почти точный полукруг, преследователи окажутся там, где их будет ждать «Валгалла», закончив свои дела с адмиралом Балфуром.

Его корабли уже отчетливо наблюдались на большом экране рубки, и желающие могли рассмотреть их во всех подробностях, тщательно прорисованных компьютером. Выглядело это, как сцена из цветного художественного фильма, даже убедительнее, потому что в историческом кино на военно-морские темы боевые корабли обычно выглядят не слишком аккуратно исполненными макетами.

— Красиво, — сказал Скуратов, к военным делам, тем более отдаленным на полтора столетия назад, отношения не имевший. Крейсера понравились ему чисто эстетически. Как всякий хороший антиквариат.

— Кто бы спорил, — согласился Новиков. — Нам бы таких штук шесть при Порт-Артуре, и никакой Цусимы не было бы.

— Все еще можно исправить, — с намеком сказал Ростокин.

— И тогда твоя реальность наконец-то перестанет быть «химерой», — тонко усмехнулся Шульгин. — Или просто перестанет быть…

Скуратов не понял смысла этого короткого переброса фразами, друг Игорь уже достаточно далеко ушел от него в изучении альтернативных историй.

— Начинаем работать? — спросил Левашов у Воронцова. Сейчас они двое были здесь главными. Остальные — заинтересованные зрители, не больше. И почти все они до сих пор не понимали стратегического замысла «владеющих знанием».