Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Сашка, по своим схемам, согласованным с Удолиным, делал примерно то же самое. Остальным приходилось ждать разрешения коллизии в диапазоне обычных человеческих возможностей. Но суммарно такое сочетание однонаправленных воль формировало достаточно мощный эгрегор. Проникали они в эфир, освоенный дуггурами, или создавали просто необходимый эмоциональный подпор в рамках действующей реальности — не так уж важно. «В пересчете на мягкую пахоту», — как любил выражаться старший брат Новикова.

Лариса остановилась на открытом со всех сторон пространстве, покрытом только-только начавшей отходить от зимних холодов, слабо зеленеющей травой. Сзади ее прикрывали друзья со всей своей огневой и психической мощью, сверху Джо, растворившийся среди листвы, с флангов — остальные роботы с гранатометами, замаскировавшиеся в складках местности так, что даже зная, где они, с десяти шагов не увидишь.

Они полностью отключили собственную «интеллектуальную деятельность», работая только на прием голосовых команд и удерживая цели в перекрестии прицелов. То есть риска фактически не было никакого, учитывая их устойчивость к посторонним волновым воздействиям. Что бы ни случилось с людьми, андроиды противника уничтожат, даже если в этом уже не будет никакого практического смысла. Но постараются выстрелить раньше, чем возникнет угроза хозяевам.

Лариса раскинула руки, как финишер на палубе авианосца, и «тарелки» послушно сбросили скорость километров до пятидесяти, плавно снижаясь для посадки. Абсолютно никакой агрессивности. Как будто для этого и прилетели. Новиков думал, что его и Сашкино ментаприкрытие создало у дуггуров впечатление, что никого, кроме Ларисы, здесь просто нет. А следующая мысль — эти, на «тарелках», не совсем те, что были на Валгалле, в Москве и даже в пещерах. Совсем разные персонажи.

«Тарелки», или, чтобы научнее звучало, дископланы, четко и согласованно сжали строй, сблизились почти вплотную, после чего вертикально приземлились в тридцати метрах от Ларисы.

Ирина тоже вышла из-под прикрытия дерева, стала в десятке шагов позади подруги. Портсигар портсигаром, им воспользоваться она всегда успеет, а вот ее ментальное излучение, старательно приводимое к аггрианскому спектру, добавит дуггурам сумятицы в мозгах.

Часть борта ближней тарелки откинулась вниз, образовав слегка изогнутый трап. Внутри дископлана было темно, и несколько десятков секунд, показавшихся очень длинными, без всякого эффекта растянутого настоящего, на пороге никто не появлялся.

«Чего-то ждут? — подумал Новиков. — Засадить бы сейчас ракету внутрь, и никаких больше проблем… Белого флага они не выкидывали».

Но второй корабль оставался заперт, и очень может быть, что его экипаж держит на мушке тех, к кому они прилетели неизвестно зачем.

Ответит выстрелом на выстрел и растворится в пространстве или во внепространстве, после чего всякие шансы на мирное разрешение бессмысленного конфликта будут окончательно потеряны. А добровольное прибытие в расположение врага, только что показавшего свою мощь и жестокость, вполне можно расценивать как жест доброй воли. Если такое понятие дуггурам вообще известно.

Андрей окинул быстрым взглядом стоящих рядом товарищей. Так ли они понимают обстановку, как он сам? Не пальнет ли взвинченный Левашов, не вполне себя контролирующий после случившегося с Ларисой? Не захочет ли разрубить гордиев узел Сашка, чтобы завершить свою миссию? Отключил якобы наш пучок реальностей от Мировой сети, а теперь и с последней, внушающей дискомфорт веткой разделаться — и хватит.

Нет, вроде бы все выглядят нормально. Сосредоточенно, но спокойно.

На пороге дископлана появился человек. Не тот, конечно, ангел во плоти, что пригрезился Ларисе, но вполне себе гуманоид, не похожий на дагонов, мелких дуггуров, барселонских «элоев», тем более — на монстров.

Впрочем, каждый зачастую видит именно то, что мечтает увидеть, и слегка помочь ему для специалиста не составит труда. Сам Новиков воспринял пришельца типом древнего египтянина, не нынешнего, арабских кровей, а современника Нефертити (Нефр-этт, если точнее), Тутанхамона и прочих Рамзесов. Как они выглядели на музейных картинах и скульптурах.

Остальные, возможно, увидели его как-то иначе.

Лариса опустила руки и отступила назад, к Ирине. Кажется, уловила ментальный посыл, не доступный Новикову. Вид у нее был неожиданно растерянный. Явно ждала чего-то другого. Кто их, женщин, знает, вдруг до сих пор мечтала вновь встретить все-таки ангела? Трехметрового, как в Ветхом Завете, прекрасного ликом и с призывно вздыбленным естеством. Чем они, ангелы, судя по той же Библии, «жен человеческих» и привлекали. И вступали с ними в нерегламентированные Богом отношения.

Только для чего Лариса хотела новой встречи — упасть в их объятия или хладнокровно расстрелять? За оскорбление и обманутые ожидания.