Скоро тридцать

— Хорошо. — Я глотнул вина. — Ты удобно сидишь? Тогда я начну. Жил-был приятной внешности программист Мэтт. Он пять лет прожил в Лондоне, на работе у него все было хорошо, и он встречался с очаровательной девушкой по имени Моника Эспел, которая работала в консалтинговой фирме. Мэтт гордился своими отношениями с Моникой, потому что в первый раз за двадцать семь лет он называл кого-то своей девушкой, а она его своим парнем без всяких кавычек. Он даже думал, что с ней преодолеет двенадцатимесячный барьер отношений, чего у него пока не случалось. Увы, за месяц до их первой годовщины он сделал ошибку: вернулся в их квартиру в Масуэлл Хилл[22] слишком рано и увидел, что его девушка — бизнес-консультант — взяла работу домой и консультирует какого-то бизнесмена в несколько слишком интимной форме на их кровати…

— О нет! — воскликнула Джинни.

— Не волнуйся. Мэтт был в норме — ну, постепенно пришел в норму. Он сразу же съехал и ночевал на диване у сослуживца. В любом случае — он… Ладно, хватит, не хочу продолжать. Вот тогда я и услышал о том, что в нашей фирме ищут кого-нибудь на должность лидера команды программистов. Это было бы для меня шагом на ступеньку выше, и самое главное — что работа была в Нью-Йорке. Со мной провели длинное собеседование, я получил работу и съездил в первый раз в Нью-Йорк, чтобы познакомиться со своим новым руководством. И не успел оглянуться, как опять летел в Нью-Йорк на самолете компании «Верджин Атлантик» с зеленой картой в кармане.

— Все это так интересно, — подбадривающе сказала Джинни.

— Оно так и было, хоть поначалу меня это все несколько ошеломило. У меня были всякие планы: я хотел купить «Форд Гранд Торино», как у Старски и Хатча[23], чтобы на нем ездить в долгие путешествия в отпуске, и я собирался начать ходить в спортзал, чтобы нарастить 6ицепсы, — я много чего хотел. Но вместо этого в первую свою неделю в Нью-Йорке, всего через два дня после того, как я нашел себе квартиру, на одной вечеринке в Гринич Вилледж я познакомился с Элен. У нас возникло взаимопонимание. Две недели мы встречались почти ежедневно, а потом она поругалась со своими соседями по квартире и переехала ко мне — временно, пока не найдет себе что-нибудь получше, — и так и осталась насовсем.

— Переселиться второпях, потом спать на диване и уже никуда не спешить, — глубокомысленно произнесла Джинни.

— Примерно так оно и было, — продолжал я. — И довольно долго все было хорошо, особенно по сравнению со всеми моими прошлыми девушками, а потом все вдруг стало плохо. Мы не ругались. На самом деле мы всегда очень хорошо ладили между собой. Мы были — и до сих пор остаемся — хорошими друзьями. У меня с собой ноутбук, и я пишу ей по электронной почте почти через день. Я могу разговаривать с ней о чем угодно, но, наверное, если я спрошу себя: «Могу ли я представить себя с ней через пять лет?» — ответ всегда будет «нет», и если спросить о том же Элен, она ответит то же самое. — Я посмотрел на Джинни, не уверенный, следует ли мне исповедоваться дальше. — Когда мы расстались, все было нормально. Ни я, ни она не делали из этого проблемы. Все было кончено, и нас обоих это устраивало, и тогда…

— Что?

— В последнюю минуту я передумал.

— Но ведь это хорошо, правда?

— Нет. Это плохо. Все было хорошо, пока оба хотели расстаться. А когда один хочет, а другой — нет, это все просто… безнадежно.

— Почему ты передумал?

Я снова посмотрел на Джинни, решая, могу ли доверять этой женщине, сидящей напротив.

— Потому что мне скоро тридцать, — ответил я. — Знаю, что не стоит слишком из-за этого переживать. Знаю, что это всего лишь еще один день рождения. Но в тот момент я просто подумал, что уже устал от всех этих встреч и расставаний. Я устал знакомиться с новыми девушками, убеждать их, что я могу им понравиться, проводить с ними время, а потом понимать, что это все зря. Не знаю, мне просто показалось, что она — мой последний шанс. Не слишком-то оптимистичный взгляд на мир, понимаю, но и я уже не такой оптимист на самом деле.

Джинни кивнула, словно размышляя над моими словами:

— Вам не хватало этого.

— Чего?

— У тебя с Элен не было того, что должно быть у тех, кто любит друг друга, — вспышек молнии, хлопков грома, ну, что там еще может быть такое, что заставляет тебя думать, что без этого человека ты не сможешь прожить ни секунды?

— Думаю, ты права. У нас, наверное, когда-то было что-то подобное, но я тогда этого не понимал. А теперь, возможно, этого больше нет. — Я сделал паузу. — А как насчет этого у тебя с Иэном?

— Что? — Джинни показала пальцем на себя, словно не понимала о чем речь. — Есть ли у меня Это Самое с Иэном? Не знаю. Иногда я думаю, что оно у нас есть, а иногда мне кажется, что он так далек от меня, как если бы жил на другом краю земли. Все, что я знаю, так это то, что я в чем-то похожа на тебя и половина всех моих разочарований происходит оттого, что я всегда представляла себя в тридцать лет совсем по-другому.

Я абсолютно точно понимал, что она имеет в виду.

— И как ты себя представляла? — спросил я. Джинни задумалась.