Скоро увидимся

Формально с аргументами следовало согласиться, но внутри все равно что-то противилось.

— Еще не могу себе представить, будь, как вы сказали, я в его положении, зачем писать письмо в Мексике, а конверт подписывать в Бразилии?

— Шут его знает, не исключено, что мы ищем подтекст там, где причина самая тривиальная.

— Например?

— Например, в доме не оказалось конвертов или письмо было написано тоже в Бразилии, но на бумаге, которую прихватил с собой доктор. Давайте, дорогой, по глоточку.

В первый еще визит к Коннерсу они обсудили проблему розыска доктора и пришли к выводу о ничтожных шансах, даже если такой розыск удалось бы легализовать: паспорт у него на чужое имя, а в одном Мехико с предместьями более двенадцати миллионов жителей. Отследить людей, осуществлявших дней десять-пятнадцать назад перелет по маршруту Мехико-Рио, можно, но вряд ли доктор этого не учел — добраться нетрудно частным самолетиком или использовав пересадочный перелет через одну из стран Центральной Америки, или отправиться оттуда автомобилем. А сейчас Дункану пришла в голову еще одна комбинация — объект может намеренно путать следы бразильским конвертом и мексиканской бумагой, а жить, например, в каком-нибудь Сальвадоре.

Зазвонил телефон, Дункан показал, что подойдет сам, вероятней всего, это инспектор.

Он не ошибся.

А выслушав короткое сообщение, доложил:

— Вы оказались правы. Гувернантка сразу вспомнила — разборка между супругами была вскоре после возвращения Ромми от матери.

«Только что с этой информацией делать?» — мысль, наверное, слишком явно отразилась на лице Дункана, потому что Коннерс тут же ответил:

— Я не любовника какого-то имею в виду, от которого нам мало толка. Отношения, мой дорогой, между супругами, выясняется, были тяжелыми, а?

— Однако в пользу Ромми есть еще одно свидетельство.

— Какое?

— Эдди в тот вечер во время игры в прятки примостился за занавеской между первым и вторым этажом. Лиза сумела выведать — никто из женщин наверх не поднимался.

— Хм…

Хозяин открыл коробку с пирожными и снова произнес «хм», разглядывая шесть разных в ассортименте.

— Еще она выяснила, что Алекс пользуется шахтой маленького грузового лифта. Вообще по тросу любому ребенку легко подняться на крышу.

Коннерс остановил свой выбор на розетке с шоколадной начинкой.

— А взрослому?

— Взрослому там очень трудно пробраться.

Розетка целиком ушла в рот.

Прожевывая, хозяин принялся сладко жмуриться.

И скоро дал по этому поводу справку:

— Вкусное особенно хорошо дает себя знать… когда его много.

Он откинулся на спинку стула и, в удовольствии, даже слегка простонал.

Капитан, не очень любивший сладкое, тоже вдруг почувствовал к нему вкус. Строго-то говоря, как его и почувствовать, если так редко пробовать.

Темный с красноватым оттенком чай был отменного качества, не из пакетиков, как дома у Дункана, а специально заваренный.

Отчего, однако, у хозяина убегающее выражение глаз?

— Надо еще по маленькой, — объявил тот, протягивая руку к бутылке. — Тем более, что…

Он дал себе паузу, наливая обоим.

— Что у вас есть еще какая-то информация?

— Очень своеобразная, мой дорогой, но она есть.

Хозяин опять осмотрел пирожные, взял нож и отрезал от одного половинку.

Но поглощать не стал.

— Да… — коротко брошенный на Дункана взор ушел в сторону, поблуждал там и снова вернулся. — Что если наш доктор промахнулся?

— В каком смысле?

Словно бы человек, обдумав, на что-то решился:

— Щенка Ромми приобрела по случаю — у сторожа госпиталя, он там работает до сих пор. И знаете, что оказалось? Его сука ощенилась в подвале в тот самый вечер, когда наверху были роды. А покидая госпиталь, Ромми решила взять слепого еще щеночка на счастье, — Коннерс помолчал и со значеньем добавил: — Даже никто не думал, что вырастет такой чистокровный амбал.

— Послушайте… — капитан полез в карман за сигаретами, не замечая, что они лежат на столе, — э, но Бог ведь не допускает реинкарнацию человека в животное.

— Бог, дорогой, многого не допускает, что позволяет себе человек, — Коннерс поднес ко рту половинку пирожного и посмотрел на нее напоследок. — Я б, грешным делом, тоже обратил мерзавца Джино в какое-нибудь животное, — кусок с этим канул.

— Ерунда, — Дункан поморщился, мотнул головой, — мы же не станем всерьез разрабатывать версию пса… Если я дам Лизе такую ориентировку, она все-таки сочтет меня сумасшедшим, — его рука сама потянулась к стаканчику.

— Правильно, выпейте, дорогой.

Капитан вел машину по почти пустым улицам, и то ли от освещенной фонарями пустоты, то ли от виски, или от всего вместе, контролировать направление взялась резервная память, а мысли обрели свободный, несвязанный ход.

Вспомнилось произнесенное Коннерсом слово «амбал», очень подходившее к тяжелому сильному псу — фунтов на двести пятьдесят сплошной мышечной массы — запертому, между прочим, в тот роковой вечер. И собака хорошо представилась, не в натуре, а силуэтом… в свободном от предметов пространстве…

Силуэт постоял, медленно двинулся… сместился к появившемуся человеческому… ускорился на последнем шаге… и отброшенный человек исчез.