Скоростная любовь

Мы неслись, разрезая окружающую нас темноту светом своих фар. Неслись, сами не зная куда, желая лишь подальше убраться от этого страшного места. Я не знала, что произошло с другими. Хоть кому-нибудь удалось уйти? Я не понимала ничего в случившемся.

Мы ехали молча. Сколько времени? Не знаю. Саша не сбавлял скорости, летел по дороге. Значит… так было надо.

Преодолев свой страх, я повернулась к нему. В горле застрял комок. Прямо посередине. Мне стало страшно. Я увидела его слезы. Слезы, льющиеся из его глаз. Он не мог смахнуть их со своего лица, боясь отпускать руль, но не мог прекратить плакать. Я чувствовала его боль. Чувствовала, как ему было плохо. Не выдержав, он резко затормозил, скатившись с шоссе на придорожный гравий, Саня съехал на очередную лесную дорогу, дабы скрыться от посторонних глаз.

Погасив мотор, молча открыл дверь машины и выбрался наружу. Я наблюдала за ним, не зная, что сказать, как поддержать. Нужна ли была ему моя помощь?

Едва держась на ногах, я выползла на воздух. Он был холодным свежим и обжигающим. Легкими прикосновениями к моему лицу он подсушивал мои слезы. Я так хотела, чтобы меня обняли, прижали, сжали, успокоили и сказали о том, что все произошедшее лишь кошмар. Мое воображение.

Я услышала сдавленный всхлип. Повернувшись, я увидела Сашу. Прислонившись к стволу какого-то дерева, он пытался прийти в себя. Это не получалось. Присела рядом с ним, опустив голову ему на плечо. Растирая лицо руками, он пытался скрыть свои слезы.

— Блин… Я не могу, прости, — попросил он за что-то прощение. — Я не могу в это поверить.

— Это все неправда, — посмотрела я на него.

Он обернулся на меня, прерывисто дыша. Я знала, что происходит сейчас у него внутри. Сдерживая истерику, он едва справлялся с режущей по всему телу болью.

— Конечно, это не может быть правдой.

Боль.

Боль. Я была абсолютно здоровой. Так почему же я чувствовала, что еще немного, и я уйду из этого мира? Покину его. Навсегда.

Отвернувшись от него, я легла на траву.

Согнувшись, я скрестила на животе руки. Это уже были не слезы, я не плакала. Это было нечто хуже. Меня рвало. Меня выворачивало наизнанку. Я поняла, что больше не выдержу. Меня вырвало. Вырвало. Мышцы содрогались. Я почувствовала привкус крови у себя во рту. Крови и рвоты. Я так хотела заснуть. Забыться. Впасть в кому. Я так хотела умереть.

Очнувшись, я рассматривала обои. Я слышала, что кто-то разговаривал на кухне, но не понимала кто это.

За все это время я так ничего не съела. Выпила несколько стаканов воды. После чего меня вырвало. Организм отказывался воспринимать происходящее вокруг.

Заснув на траве той ночью, я сама не поняла, как оказалась в своей комнате. Очнувшись, я, было, подумала, что все это было просто ночным кошмаром. Схватила телефон и набрала номер Димы.

Из коридора послышался сдавленный голос Кира.

— Я не знаю. Не знаю, что теперь будет. Они не пробьют нас по номерам. У них ничего нет. Все фальшивое.

Нажав на сброс вызова, я ощутила внутри себя неописуемую боль.

— Нет! Нет! — завопив, я вцепилась в подушку.

На мои вопли в комнату вбежала Ломоносова. Она пыталась успокоить меня, несла какую-то невнятную чушь, я не понимала ее. Оказавшись на полу, я сжала руками голову. В комнату вошел брат. Он молча опустился на мою кровать. Не смотрел на меня. Его глаза были сильно опухшие. Он изменился. Изменился. Его лицо изменилось. Он похудел. Осунулся. Стал другим.

— Я… Мне надо забрать… Макса из школы. И… — не выдержав, он выдохнул, нажав двумя пальцами себе на глаза.

Я вспомнила. Это должен был быть обычный день. Утром у меня был экзамен. Потом мы должны были с Димой поехать за город.

Больно. Мое сознание решило отключиться. Затеряться где-то вдалеке.

Открыв глаза, я вновь увидела привычную картину. Увидела обои.

— Я сегодня был там. Менты ничего не говорят. Спросили, кто я. Я сказал, что друг. Что не могу поверить в то, что произошло. Сказал, что даже не догадывался ни о чем. Странно, но они разрешили мне увидеться с ними, видимо рассчитывали, что по моему разговору с Владом смогут что-то узнать. Там так страшно. Я вижу, что они боятся. Наши парни боятся. Там такой кипишь из родственников. Я не знаю, что будет дальше. Влад сказал, что скрывал это, потому что клуб запретил ему рассказывать кому-либо обо всем. Сказал, что не мог доверить мне свою тайну, рассказать о гонках, поскольку мы не были столь близкими друзьями. Кир, он сказал мне это в лицо прямо перед ментом! — я услышала Цепь. Его голос предательски дрогнул на последней фразе.

— Они… Копают на Шторма.

— На Шторма. Да. Они пробили его, об этом во всех новостях говорят. Все выползло наружу. Смерть сына столь влиятельного человека. Мятежный, его отец. Ты слышал, что он сказал в прямом эфире?

— Да, — хриплый голос брата.

— Диму. Они не опознали его. Ха-ха. Это так смешно. Они выявили, кто такой Шторм, а до нашего Франка не добрались. Ни по машине, ни по останкам. Он так и остался неизвестным. Никому.

— Клубу конец.

— Это точно. Главное, чтобы…