Скоростная любовь

— Ну, нет, я видел твою тачку, сам не поеду, но прокатиться не откажусь, — брат неуверенно глянул на меня.

— Я вас ненавижу! Запомните это! — едва сдерживая приступ агрессии, я прошла мимо мужчин и направилась к машине.

Паша вместе с Кириллом забросил наши вещи в багажник, после чего Мятежный указал брату на заднее место, а сам раскрыл передо мной переднюю дверь.

— Давай, залезай!

— Еще чего! Я сзади поеду.

— Не выпендривайся! А то опоздаем!

— И что? Подумаешь, опоздаем. Ты этого не хочешь? — поинтересовалась я.

— Что? — переспросил Паша, после чего прорычал что-то нечленораздельное. — Поехали!

— Ага.

— Там поговорим обо всем, — добавил он.

— Ну, конечно, — я подошла к двери.

— Я серьезно. Поговорим.

Закрыв за мной дверь, он быстро обежал машину и, усевшись рядом, посоветовал нам пристегнуться. Брат тотчас начал забрасывать его различными вопросами относительно машины, и, казалось, они вместе с Пашей полностью углубились в интересную для них тему. Периодически смотря в мою сторону, Павел примерно на середине пути вытащил знакомую мне коробочку с витаминами. Рассматривая город сквозь окно «Ауди», я прокручивала в своей памяти все самые яркие моменты, яркие события, которые произошли тут со мной. На глазах опять появились слезы, но благо, их никто не заметил, настолько парни были увлечены сами собой. Доехали до вокзала мы без происшествий, не простояв ни на одном светофоре, не увязнув ни в одной пробке. Выгрузились из машины и направились в сторону входа на вокзал. Автобус с нашими сотрудниками только-только припарковался на стоянке.

— Какой там у вас поезд? — поинтересовался Павел.

Брат, порывшись в кармане, нашел билеты, и они вместе принялись изучать табло, где было вывешено расписание. Обнаружив необходимое, они пошли к перрону, и мне не оставалось ничего, кроме как потащиться за ними.

— А вот и девятый вагон, — сказал Кир.

— У вас хорошие места. Хороший экспресс. Я сам если и езжу, то только на нем. Держи, — Мятежный передал ему мою сумку, после чего засунул свои руки в карманы джинсов.

— Спасибо, что довез и помог донести.

— Не за что.

Возникла пауза.

— По-моему, нам пора, — произнесла я, смотря в сторону.

Мне было очень больно. Но я не собиралась показывать Паше, как сильно переживаю. За все время нашей поездки он ни разу не обратился ко мне, никак не привлек мое внимание. Так к чему эти слезы?

— Еще раз спасибо за все, — растерянно сказал брат. Он протянул Паше руку и тот пожал ее. — Пока. Кто знает, может, еще встретимся.

Брат втащил наши сумки в экспресс и пошел искать места.

— Ну… пока, — с трудом пробормотав это, я ухватилась за поручень и вскочила ногой на нижнюю ступень.

— Подожди, — окликнул меня Паша.

— А? — обернулась я, стараясь не смотреть на него. Благо, оставалось еще достаточно времени до отправления, и никто не толпился возле вагона, только не интересующаяся никем и ничем проводница, проверившая у нас билеты, стояла в паре метров.

— Полин, хоть сейчас не веди себя как ребенок.

— Ты о чем?

— Обо всем.

— Если ты решил задержать меня для того, чтобы прочитать мораль по поводу моего поведения, то я, пожалуй, пойду, — произнесла я.

— Стой! — он подошел вплотную к поезду и обхватил меня за ноги, поскольку я уже успела забраться на две ступеньки выше.

— Что стой? Мятежный, что ты хочешь от меня? Не замечал, что наше с тобой общение порой заключается лишь в том, что ты вечно меня упрекаешь и пытаешься учить чему-либо? Знаешь, это достало!

— Да неужели?

— Представь себе!

— А-а-а! Помоги мне! — непонятно к кому обратился Паша и уткнулся в меня лицом.

Я опустила свою руку ему на голову и в который раз испытала противный, моментально раздирающий на части удар по сердцу.

— Вот черт! — у меня на глазах выступили слезы.

— Знаешь, что тебя отличает от всех девушек, с которыми я общался до этого? — между делом поинтересовался Павел.

— Конечно!

— Знаешь? — удивился он, все еще не смотря на меня.

— Я единственная из них всех самая красивая, умная и добрая.

— Ха-ха-ха! Кто бы сомневался.

Паша поднял вверх голову и теперь смотрел прямо мне в глаза.

— Это все, конечно, правда, но еще тебя отличает то, что ты совершенно не умеешь слушать и не даешь возможности людям хоть раз полностью высказаться.

— Ну, нет… ты утрируешь.

— Никак нет. Я тебе за два дня сто раз пытался объяснить, донести свои мысли, но стоило мне хоть на миллиметр приблизиться к ним, как ты тут же отбрасывала меня на милю. И к чему это привело?

— К чему?

— К тому, что ты сейчас плачешь. Совершенно непонятно из-за чего.

— Что? Я не плачу. Тебе показалось! — смахнув руками слезы, я посмотрела на него, натянуто улыбнувшись. — Вот видишь, все нормально.

— Господа пионеры! Можно нам подняться на борт? — раздался возглас пожилого мужчины, который подкатив к нашему вагону чемодан, теперь вместе со своей пожилой спутницей дожидался, когда им станет доступна лестница.

— Да, конечно! — кивнул Паша.

В этот момент, подхватив за ноги в области колен, он поднял меня и отошел от входа в вагон.

— Эй! — от неожиданности мне пришлось вцепиться в него, чтоб не потерять равновесие. — Ты что творишь?

— Ха-ха-ха!