Скорпион

Когда наступило сравнительное успокоение: по дорожкам бродили только два ленивых бойца, я начал движение. Петляющим шагом приблизился к первому чернорубашечнику. Запах грошового одеколона-уникса буквально сбивал с ног. Пришлось задержать дыхание, а после резким движением прихватить шею врага удушающим приемом. Он хрипнул от удивления - хрустнули коралловые шейные позвоночки... Его товарищ оказался также неспособен защитить не только великие идеи нового порядка, но и свою малокалиберную жизнь.

Потом пробираюсь по стенке к двери, проникаю в здание, легким быстрым шагом прохожу по длинному коридору. Звуки телевизора в предбаннике "Дирекция" привлекают внимание: штурмовик с мощным бритым затылком с увлечением смотрит детский сериал о животных и жует яблоко.

Фруктовый витаминизированный шар оказался последним в его мимолетной и, точно, неправедной жизни: жестокий удар приклада АКМ выплеснул из затылка мозговую кашу, похожую так на яблочную жижицу, которой хлопотливая мама кормила когда-то любимого и обожаемого бэби.

Предсмертная судорога пробивала тело охранника, а я уже рвался в кабинет, где проходило как бы производственное совещание. Только вместо ручек и карандашей у присутствующих обнаруживалось автоматическое оружие. Обстановка вынуждала работать в режиме максимальной жестокости и расстреливать всю живую силу противника. Времени и возможности проводить просветительскую беседу на эстетические темы у меня не имелось.

Обработав плотным свинцовым огнем пространство кабинета, я предусмотрительно сохранил жизнь "оберфюреру" Рюрикову, сидящему по центру стола.

И пока из пяти соратников по общей борьбе чавкала кровь, я задал ему несколько вопросов. Увы, мой собеседник находился в шоковом состоянии. Пришлось нанести ему удар в голову, а после подхватить обмякшее тело и волочь на себе, как мешок с картофелем.

Мое отступление прошло благополучно: желающих вести бой не встретил, возможно, их уже и не было? Запеленав Рюрикова, я кинул его на заднее сидение джипа. Полдела было сделано, теперь оставалось только разговорить "оберфюерера". Главное, чтобы не был чересчур идейным. С такими много мороки: молчат, пока всю кровь не попортят своим доброжелателям.

Проехав несколько километров по трассе в глубину области, я нашел удобный спуск к дикому бережку местной речки - удобный для душевного разговора. Когда вытащил из джипа живой куль, увидел, что "оберфюрер" Рюриков настроен весьма агрессивно: он корчился на земле и требовал к себе внимания. Что такое? Я вырвал из его глотки кляп и услышал такой мат-перемат...

Чтобы успокоить оппонента, уронил его, надрывающегося в оре, в речку. И воды с примесью ртути, серной кислоты и свинца объяли последователя фашистской идеологии. После того, как он поплавал лицом ниц вместе с золотыми рыбками, я задал интересующий меня вопрос о ученом, прибывшем из далекого городка Снежинск. Знает ли он его? Если не знает, тогда кто может знать?

- Да, пошел ты...

Как и подозревал: напоролся на идейного. Пришлось проверять его мировоззренческую закалку ударом приклада АКМ по коленной чашечки - левой. Это больно и неприятно даже для фанатиков лучезарной идеи "ледяного мира" и "полой Земли".

- Ну? - спросил я, когда строптивец прекратил кататься по бережку. Не слышу положительного ответа?

- Что надо, сука? - прохрипел.

Я повторил вопрос, пропустив мимо ушей оскорбление. Когда человек находится в таком критическом положение между небом и землей, то ему не до высокого слога, это правда.

- Ничего я не знаю, - взвыл "оберфюрер". - Ни про кого.

- А кто может знать?

- Что знать?

- Что-нибудь знать?

- Не знаю.

Я понял, надо мной издеваются и нанес процедурный удар по коленной чашечки - правой. Для гармоничного развития личности. Все тем же прикладом АКМ.

Да, не каждый день выдается таким плодоносным на кровоточащие и визжащие тела. Меня можно обвинить в жестоком обращении к животным. Однако выбирать не приходиться: вспухнуть на ядерном облачке перспектива малопривлекательная. Хотя в нашей современной истории такое однажды уже случалось лет десять назад. И что? А ничего: народ встретил уникальный эксперимент первомайскими демонстрациями, песнями, детьми на плечах, плясками под каштанами и здравницами в честь державных естествоиспытателей. И это правильно - если не мы, то кто? Перевернет вверх тормашками заплесневелый мирок сопливого филистерского счастья. Не привык наш человек жить в раскормленном благополучии, скучно ему, душа болит и ноет, и хочется залить её родной да отколоть такую феерическую крамолу...

- Ну как жизнь? - поинтересовался здоровьем своего недруга, клацая затвором автомата.

Ничто так не бодрит, как монокль дула автомата ижевского самородка Калашникова. Вдруг появляется страстное желание: жить и жить, и верить, что тот, кто готов спустить курок, человек милосердный и с ним можно договориться. Вероятно, "оберфюрер" наконец понял, что со мной лучше заключить договор и жить, чем плавать питательным кормом для рыбок.