Скорпион

- Я уже ничего не думаю, - признался. - Еду спать. - И на этом мы попрощались с таким уговором, что, если ситуация вдруг взбрыкнет, как кобыла... А так через шесть часов буду сам готов к боевым действиям по спасению отечества.

Порой не могу объяснить свои поступки. Я мог остаться, чтобы вместе со всеми доводить ситуацию до логического её завершения. Но во-первых, без меня хватало специалистов по охоте на неистовых мечтателей перекроить мир, во-вторых, по-настоящему устал и нуждался в лечебном сне и в-третьих, меня ждала гостья из Снежинска.

Однако самое главное: ощущал некий внутренний дискомфорт и не понимал его причины. Кажется, все предельно ясно: неуравновешенный ученый, преследуя свои личные интересы, снюхался с неонацистами, потом ужаснулся содеянному, но было поздно: его ликвидировали и теперь некто из бритоголовых с ядерным ранцем за плечами попытается воплотить в жизнь акцию "Крест".

Службам безопасности остается только вычислить "точку", где будет находиться фигурант с атомным запалом и...

И слишком все просто, menhanter. И ты чувствуешь - что-то не так. Есть такое учение "сознание Кришны", там веселые свободные танцующие люди, утверждают, что их Бог везде и всюду, и каждый преданный может услышать Его подсказку из своего сердца. Так и я чувствую, что Мировой разум пытается явить мне свою помощь, но почему, вот в чем вопрос? Неужели я прав и ситуация способна преподнести ещё сюрпризы? Какие?

Нет, не могу проанализировать ситуацию - устал, охотник за атомом, устал. Надо очистить мозг от шлаков последних событий и тогда, быть может, прийдет прозрение.

Я возвращаюсь в квартиру около четырех часов утра - на границе ночи и утра. В это время сон самый сладкий, как карамель. Ключом осторожно открываю дверь и заступаю в незнакомое пространство коридора. Кажется, решительная девушка из Снежинска сдвинула не только мебель, но и стены. Из-под двери комнаты выползает полоска света.

- Саша, - девушка полулежит в кресле, укрытая стареньким пледом.

- А я решил, что ошибся квартирой, - присаживаюсь на корточки.

- Я училась на дизайнера.

- У меня плохой вкус? - вздыхаю я. - В смысле меблировки.

- У тебя много других положительных качеств, - смеется.

- Например?

- Не умеешь скрывать своих чувств, - рукой взъерошивает мои волосы, к женщинам. - И смешно чихает от взбитого пылевого облачка.

- Будь здорова!

- Что это? Ты в какой-то пыли?

- Да, - отвечаю, скромно тупя взор, - разгружал вагоны с цементом.

- И много разгрузил?

- Много, - смеюсь. - Мне помогали. Правда, некоторым не повезло засыпало.

- И тебя тоже, частично, - и решает, что мне надо срочно в ванную.

- Зачем? - притворно пугаюсь.

- Для головомойки!

... У Мстиславы было опытное молодое тело, пропахшее свежей хвоей. Мне казалось, что я лечу над безбрежным таежным океаном и от этого безрассудного и шалого полета прерывается дыхание и бой сердца все сильнее и сильнее, и все ближе и ближе территория счастья, насыщенная фосфорическими вспышками любви. Потом: зигзагообразный удар молнии, раскалывающий надвое меня и планету - не от подобного ли разряда, присланного Мировым разумом, возникла жизнь на Земле? И наконец успокоение, будто я упал в колыбель вселенной.

Я спал и не видел снов, и проснулся от настойчивого пения настойчивой птички: фьюить-фьюить. Потом понял - телефон. За окном бледнело утро, больное холодным дождем. Мстислава спала тихо и безмятежно, похожая на театральную куклу, забытую на сцене.

- Алекс, - услышал напряженный голос Старкова. - У нас проблемы.

Иного и не могло быть, сказал я себе, покидая квартиру, интуиция, к сожалению, меня редко обманывает. Короткий, но активный отдых восстановил мои силы и теперь я мог объективно оценивать новую ситуацию. А она была скверная, по убеждению полковника, то есть хуже некуда.

За четыре часа моего отсутствия выяснилось, что труп, выбитый кайлом из цемента, оказался неким бомжем по фамилии Ткач. "Наци" подбирали у вокзалов подобные незначительные личности, маня их водкой, а затем в клетках для зверей изучали живой организм до полного его умерщвления.

- А где же Нестеровой? - задал глупый вопрос.

- О каком из братьев речь?

- То есть?

Выяснилось, что Старков, следуя моей рекомендации, решил вызвать на опознание трупа Нестерового-младшего, чтобы сразу снять все вопросы.

- И что? - не понимал я.

- А ничего, - отрезал полковник. - Вадим Германович, как утверждают, уже вторые сутки в Москве. Не одним ли самолетом вы, родные, прибыли в столицу нашей родины?

Я сделал вид, что не замечаю язвительности в голосе своего боевого товарища. Из дальнейших объяснений понял, что Нестеровой-младший тоже исчез, будто провалился сквозь землю.

- Провалился сквозь землю, - машинально повторил я. - А что топографы?

- Пока думают, - с раздражением ответил полковник. - У нас же все академики, а затирочку-пиндюрочку разгадать не могут.

Получив столь странную и неожиданную информацию, я прыгнул в джип и, разрывая мощным бампером плотную ткань тумана, помчался по свободным улицам на Лубянку, где находился штаб по данной эпохальной проблеме.